Интимность этих вещей — его щеток, его бриллиантина, его расчесок на ее туалетном столе взволновали Жонкиль до глубины души. Она была действительно замужем, она жила в этой комнате с мужем. Это было изумительно, так изумительно и замечательно, что она едва могла поверить.
Затем открылась дверь, и вошел Роланд. Он был уже готов к ужину, его темные лоснящиеся волосы были гладко причесаны, гладко выбритые щеки матово светились.
— Готова, дорогая? — спросил он. Он подошел к ней, ласково положил руку на плечо и оглядел ее сверху вниз. — Ты выглядишь очаровательно, любимая.
Она рассмеялась.
— О, нет, это отвратительное платье.
— Мне оно нравится, — сказал он. — Но когда-нибудь у нас будут получше. Когда-нибудь я одену тебя, как маленькую королеву.
Она показала ему свою тонкую загорелую руку.
— С этими короткими рукавами я выгляжу, как индеец.
— Ерунда, детка.
Он взял ее руку и пробежал по ней губами, запечатлев более долгий поцелуй на тыльной стороне ладони.
— Моя маленькая жена, — прошептал он.
Она обвила руками его шею, приподнялась на цыпочках и поцеловала его в губы с такой силой и страстью, что он изумился.
— Мой муж, я люблю тебя, — сказала она.
— С каждой минутой я люблю тебя все больше, — произнес он, прижимая ее к себе. Он не лгал. В Жонкиль была какая-то веселая безоглядность. Он вдруг почувствовал, что она прекрасно сознавала всю бесповоротность шага, который сделала, убежав с ним, что ей безразлично даже, простит ли ее мистер Риверс. Ее любовь, так же, как и ее доверие, были безграничны. Это глубоко трогало Роланда, несмотря на весь его цинизм и отвращение к сантиментам. Да, он хотел бы не влюбляться в нее, но ничего не мог поделать. Он перестал быть хозяином своих чувств.
— Пойдем ужинать, дорогая, — сказал он, сжимая ее пальцы в своих. — У тебя сегодня был длинный день, полный волнений, и скоро ты почувствуешь, как ты устала.
— Скажи мне, где ты был? — спросила она, когда шла с ним от спальни к лифту.
— Внизу, выпил коктейль, — улыбнулся он ей. — Ты шокирована? Ты будешь ужасно шокирована, когда получше узнаешь меня.
— Почему ты так говоришь? — спросила она серьезно. — Нет ничего плохого в том, чтобы пить коктейли.
— Бабушка, наверное, думает иначе? — спросил он иронически.
— Возможно, но бабушка из другой эпохи, она человек другого поколения, она не может судить.
— Но ты можешь и будешь, моя дорогая.
— О чем ты, Роланд?
— Неважно, — сказал он, усмехнувшись, и взял ее под руку. — Давай вызовем лифт, Жонкиль. Я только поддразниваю тебя. Обещаю, теперь, когда я солидный женатый человек, не пить слишком много, не есть слишком много, и... не флиртовать с другими женщинами.
