Немного погодя Аладар открыл выдвижной ящик внизу коробки и обнаружил несколько антикварных часов. Двое были с эмалью, третьи имели серебряный гравированный корпус, четвертые — золотой. Он взял золотые часы и внимательно их осмотрел. Они имели прозрачную заднюю крышку, сквозь которую был виден часовой механизм.
— Никогда не знал, что у Блауэров столько ценностей. Наверняка все хранилось на фабрике. Ничего подобного я дома не видел.
— Взгляните! — Тоблер держал голубой войлочный мешочек и сделал знак Аладару, чтобы тот заглянул внутрь. — Наполеондоры.[7]
Аладар вынул горсть золотых монет.
— Вам доводилось видеть такие деньги? — Тоблер взял у Аладара одну монетку и поднес ее к свету. — Видите? Это Марианна.[8]Symbole de la France, — произнес он на великолепном французском. — Тут, наверное, их несколько сотен.
— Интересно, сколько они стоят? — Аладар опустил руку в мешочек и перебрал пальцами монеты.
— Думаю, не меньше нескольких сот тысяч франков. Швейцарских франков, естественно. — Тоблер раскрыл следующий сверток. — Принимая во внимание сегодняшние бросовые цены на недвижимость, одного этого мешочка достаточно, чтобы приобрести виллу у озера.
Он достал маленький бархатный футляр и передал его Аладару.
— Тут что-то ценное.
Аладар открыл коробочку и обнаружил изысканное бриллиантовое колье. Даже при тусклом свете хранилища блеск камней впечатлял.
— Это я видел.
Коган вынул его из футляра и поднял вверх, чтобы получше рассмотреть. С каждого конца ожерелья свисали три подвески — три больших бриллианта грушевидной формы.
— Каталина надевала его в оперу в 1922-м. — Аладар провел пальцами по холодным камням. — Высший свет Будапешта пытался превзойти в элегантности венцев. В тот вечер, думаю, это ему удалось.
Он поднес колье к свету.
— Блауэры позволили мне сопровождать в тот вечер их дочь. В виде исключения. По крайней мере, они так считали. Уверен, они и предположить не могли, что их маленькая принцесса влюбится в сына бедного школьного учителя.
Аладар не сводил взгляда с колье, вспоминая, как сверкали эти бриллианты в тот вечер на шее у Каталины. Как она была счастлива. Как счастливы были они оба. Все казалось таким естественным, не имеющим конца. С тех пор не прошло и шестнадцати лет, а господин и госпожа Блауэр умерли, а их сокровища прячутся в душном тайнике в подвалах Цюриха. И сейчас от Аладара зависит сохранность богатства, которое должно перейти к его детям и к детям его детей.
