-
Перестань глупости говорить. Может, обойдётся ещё, управит Господь. Дядя Сержис
выкупит тебя...
-
Не лги мне, отец! Елену кто-нибудь выкупил?
-
Всё равно погоди! Глупостей всегда успеешь наделать. Лучше стань на молитву, да
молись как следует, а нам с матерью недосуг. Скоро сборщик придёт. Ильяс сейчас
на рынке, ещё ничего не знает. Да, кстати: если спросят про Мати, говори, что
умер, утонул в реке неделю назад. Поняла?
-
Отец Хризостом? - дочь вдруг улыбнулась и словно посветлела.
Отец
поднёс палец к губам, глаза сверкнули в темноте.
-
Да. - прошептала Мария, - Да, папа. Слава Богу!
Донёсся
стук в ворота. Громкий. Чтобы в комнатах было слышно, это не рукой надо
стучать, а... рукоятью меча, например.
Внутри
резко потяжелело. Юнус вытер выступивший на лбу пот.
-
Будь здесь. - бросил дочери, прошёл в залу. Сахибы, заслышав стук, поднялись
из-за стола и скрылись за пологом, на дворе.
Юнус
спрятал кухонный нож в рукав, зашагал следом. Высокий и сутулый топтались у
колодца. Не решаются сами ворота открыть - "правильно, всё-таки пока ещё я
здесь хозяин".
Он
побежал к воротам, тяжело дыша. С тоской вспомнилось, как не стало пять лет
назад семьи Яхйи, и десять годов уже, как сменил хозяина дом Петра Ассаля.
Мелют, жернова судьбы, мелют... И не очень-то трогало - жаль, конечно, но не
убиты ведь, просто в рабстве, в другом городе, может ещё повезло... Да уж,
повезло... Проклятый уговор! Лучше бы так, как в Тиннисе...
Остановился
у ворот. Вздохнул, отодвигая засов. Скрипнула створка - "теперь уж новые
хозяева смажут"...
На
улице стоял один из сахибов.
-
Позови Абдаллаха и Мусу.
Юнус
обернулся во двор, махнул рукой тем, двоим. Они вышли за ворота, новопришедший
им что-то буркнул и все трое затопали вниз по улице, даже не попрощавшись с
хозяином.
*
* *
Долго
ждал Юнус, но так и не появился сборщик. Жена и дочь молились в доме, а он всё
мерил шагами дворик на солнцепёке, от волнения не находя себе места, то срывая
листья с маслины, то сжимая рукоятку ножа. Лишь когда спал зной и Ильяс
вернулся домой с базара, везя за собой тележку с тканями, хозяин решился выйти
на улицу.
Здесь
уже было оживлённо - многие возвращались с базара, ребятня носилась по улицам.
Юнус спустился вниз по улице, забежал к брату. Сержис рассказал, что от самого
епископа узнал - неожиданно за обедом у резчика Мансура сборщик податей вдруг
ни с того, ни с сего онемел, так что и слова не мог выговорить. Через час
отъехал из города, теперь ему не до налогов. А вдова Ханна говорит, что видела
из окна, что в этот момент по улице будто бы проходил монах с мулом и ребёнком.
Остановился он якобы напротив мансуровых ворот и сказал чего-то...
