Итак, я брёл
по пустой улице, слева изредка проезжали доисторического вида машины, справа
тянулись лавки, да всё не те. Но вдруг из очередной вынырнул сморщенный
чернокожий старик, в засаленном халате и с белой бородкой.
-
Здравствуй-здравствуй! - пробормотал он на английском, - Заходи, купи, всё
есть.
-
Обезболивающее есть? - громко спросил я на случай, если старик глуховат, -
Чтобы боли не было, понимаешь? Голова у моей жены болит, понимаешь? - для
верности я ткнул пальцем в свою бейсболку, и по инерции добавил: - Жена,
понимаешь?
-
Заходи-заходи. - он схватил меня за рукав и увлёк в темноту лавки,
приговаривая: - Всё есть, всё.
Мы оказались в
крохотной комнатке с пыльными окнами. Старик усадил меня на резную лавку и
скрылся за внутренней дверью, бросив на ходу: "одна минута". Я
смотрел на развешанные по стенам выцветшие ткани, всё крепче сознавая, что
обезболивающим здесь и не пахнет, а просто очередной торговец открыл охоту на
редкого в этих краях иностранца. И теперь мне предстоит минут десять отбиваться
от навязчивых предложений купить "кароший ткан". Подмывало просто
встать и уйти, в один миг я почти решился, но... выходить из прохладной каморки
на солнцепёк, вонь и загаженный асфальт... "ничего, посижу немножко"
- подумал я.
Много раз
потом об этом пожалел.
Старик
действительно вернулся через минуту, ведя за собой... ну, по нашим меркам ещё
ребёнка, а по мавританским вполне годную на выданье девушку лет пятнадцати.
Серое платье до пола, платок обрамляет симпатичное смуглое личико. Мавританцы
делятся на "белых" мавров - чистых арабов, "чёрных" мавров
- берберов, смешавшихся с неграми, и собственно негров. Но цвет кожи девочки
был куда светлее, чем даже у чистых арабов. При совершенно восточных чертах
лица. На редкость интересное сочетание.
Гадать о
причине долго не приходилось: видно, жена старика лет пятнадцать назад пала с
белокожим иностранцем. Неудивительно, что в доме её нет. С этим здесь строго.
Таких по шариату после родов побивают камнями. Закапывают в землю по грудь и
каждый проходящий мимо добрый мусульманин бросает в торчащую голову булыжник.
Скоро от неё остаётся одно лишь кровавое месиво. Такая экзотика до сих пор
практикуется в ряде самобытных стран вроде Бангладеш или той же Мавритании.
Однако я
отвлёкся.
А тогда вышла
презанятная сцена. Старик привёл девушку, та глядит в пол, я хмурюсь с
недобрыми предчувствиями, а он и говорит:
- Бери.
Хорошая жена.
