Броненосцы уходят под серую воду, всё ниже, вглубь, в самое сердце, оседая
папиросным пеплом. Где-то... где-то рядом, далеко, застыло тело... Кудри
мои русые, очи мои светлые травами, бурьяном да полынью поросли... моё тело,
с треклятым виртошлемом не башке... Кости мои белые, сердце моё смелое
коршуны да вороны по степи разнесли...
Книга читает меня.
*
* *
Мне десять. Через лифтовой чердак вылезаем с братом на крышу. Осень, серые
облака над головами, пеньки соседних многоэтажек по сторонам, кляксы голубиного
помёта на синем рубероиде. Подтаскиваем к краю старый аккумулятор. Внизу --
никого. Бросаем в двенадцатиэтажную пропасть, заворожено глядя, как чёрный
брусок несётся к земле. А внизу открывается дверь, из подъезда выходит...
*
* *
Не
раньше, чем меня дочитают, я вернусь... Готические замки зубьями башен рвут
мою душу. ...я вернусь в своё тело... Небо плюёт сажей, чёрный снег
застилает глаза, туманит память, остатки памяти, огрызки... сброшу
ненавистный виртошлем... Шелест травы, хрип. Лавины вервольфов бегут,
проницая тьму красными углями глаз... рухну с кресла, уставившись в пол...
Латники чеканят шаг, выходя из сумерек, всплесков, шорохов, трелей цикад, ад...
а потом меня вырвет... Гнилой запах. Мокрые халаты, липнущие к коже.
Удушье...
а
потом, видит Бог, я найду того, кто это сделал со мной...
Сколько там ещё осталось?
*
* *
Мне пятнадцать. Поднимаюсь по мрачной бетонной лестнице. Площадка меж четырьмя
дверьми, высвеченная жёлтой лампой. Засиженный мухами плафон. Кафель под
ногами. На цыпочках подхожу к двери. Прислоняюсь ухом к обивке... из щели тянет
теплом, доносятся голоса. Жадно вслушиваюсь, в надежде различить её голос. Я
слышу! Кто-то с той стороны подходит...
*
* *
Исписанная зачётка, пиво в парке: два литра на троих... Были люди, которые
разговаривали с Создателем как с другом, и Всевышний нисходил советоваться с
ними о судьбах мира. Монотонный голос препода, парты полукругом,
заснеженные ветви за окном. Были люди, кто умел разглядеть в человеке
Человека, и ценили это превыше всех благ. Копна обесцвеченных волос, пустые
глаза. А ныне мы силимся разглядеть Человека в программе и нисходим к
созданию рук своих, советоваться о судьбах мира... Маш, а Маш, дашь иль не
дашь?
Глобальная
сеть... Мы попались. Я попался. Словно муха в янтаре. Теперь, -- только терпеть
и ждать, бессильно наблюдая, как электронная гадина холодными щупальцами шарит
в моей голове, выкачивая память, преобразуя в вербальный ряд... яд... Распиная
мою жизнь на сюжетно-фабульной дыбе. Обращая радости и беды в килобайты,
мегабайты... Что же ищешь ты во мне, виртуальная тварь? Зачем выворачиваешь
наизнанку?
