— Чего?
— Да только одного, мама! Чтобы вы все оставили меня в покое!
— Мне уже уходить или я могу допить чай?
— Не нужно утрировать. И тебя никто не выгоняет. Что за вздор? Но, мама… Неужели вы все не можете вести себя как ни в чем не бывало?
— Может быть, тогда, когда ты сам последуешь этому принципу?
— Ну все, хватит. — Джастин устало сжал виски ладонями. — С меня хватит. Хорошего, как известно, не должно быть помногу.
Наконец-то оставшись один, он выдохнул с облегчением.
Благими намерениями…
Нет, это какая-то массовая атака доброжелателей! И все они сплошь и рядом — близкие ему люди. Родственники, друзья, приятели…
Джастин даже не сомневался в том, что они хотели ему исключительно добра. Вот только способы их действия сильно расходились с его понятиями допустимого.
Ставить их на место оптом или поодиночке?
Джастин невесело усмехнулся.
Наверное, самым благоразумным в его ситуации было бы исчезнуть. Не навсегда, конечно. Лишь на время. Уехать из страны. Устроить себе отпуск…
Какой-нибудь райский остров.
Джастин застонал.
Джастин сжал голову руками.
Ведь у них с любимой так и не было толком медового месяца…
У него в тот период было очень много работы. Он просто взял несколько выходных, чтобы жениться. Были деньги, было желание…
Но возможности именно тогда не было. И они все откладывали — на потом, на потом, когда-нибудь…
И опоздали.
Теперь он уже никуда не сможет ее отвезти. Она свой медовый месяц провела, занимаясь домом, украшая его, хлопоча по хозяйству. Все равно она была счастлива. Ей было хорошо в ожидании Джастина вечером с работы. С ужином, с яблочным пирогом, с новым фильмом на ди-ви-ди… Это был их медовый месяц.
Ирония, злая усмешка судьбы. Теперь он может лететь хоть за тридевять земель. Сейшелы, Португалия, Куба, Мальдивы, Гоа, Канарские острова. Чего душа пожелает.
Но он же сойдет с ума в этой вынужденной поездке!
Там-то ему точно нечем будет заниматься, кроме как бродить с экскурсиями или в одиночку.
В первом случае он будет думать: как жаль, что она не увидит этого, и этого, и этого… Все это им нужно бы переживать вместе.
Во втором он попросту сойдет с ума!
Итак, можно уехать. А можно…
Джастин подошел к зеркалу, взглянул на свое осунувшееся лицо. Глаза были запавшими. Глаза были печальными, а взгляд — измученным.
Трехдневная щетина, всклокоченные волосы…
Да, в клинике наверняка пришли бы в ужас от его внешнего вида.
Зато в клинике ему не будут задавать никаких вопросов.
Да, наверняка будет сочувствие. Но это будет выражаться деликатно и уместно. Да, будут сопереживающие взгляды. Но все это — ничто по сравнению с постоянной опекой друзей.
