Я потянулся, сложил руки на груди. Прислонился к стене, вытянул ноги, скрестил их.
— Значит, мы должны торчать здесь, пока тебя снова не осенит.
— Верно.
— Разбуди меня, когда все кончится, — сказал я и закрыл глаза.
Запястье резануло почти болезненно.
— Эй, так нельзя! — воскликнула Фракир. — Весь смысл в том, чтобы ты сидел и смотрел.
— Ну и дурацкий смысл, — сказал я. — Я отказываюсь играть в эти глупые игры. Если кому-то нужны эти доспехи, пусть берет, я еще и приплачу.
— Валяй, засыпай. Но что, если кто-то придет за доспехами и решит для начала тебя убрать?
— Во-первых, — ответил я, — мне не верится, что кто-то польстится на груду средневекового железного лома. А во-вторых, это твое дело — предупреждать меня об опасности.
— Есть, командир. Только вот место непривычное, что, если оно как-то ослабило мои способности?
— Ты уже взрослая, — сказал я, — как-нибудь выкрутишься.
Я задремал. Мне снилось, что я стою в заколдованном круге, куда все пытаются проникнуть. Касаясь преграды, они оборачивались ходульными, карикатурными персонажами и сразу пропадали — все, кроме Корвина из Амбера, моего отца, который чуть заметно улыбнулся и покачал головой.
— Раньше или позже, но тебе придется отсюда выйти, — сказал он.
— Тогда пусть это будет позже, — отвечал я.
— И все твои сложности останутся при тебе. Я кивнул:
— Зато я отдохну.
Что ж, это компромисс. Удачи.
— Спасибо.
Затем сон распался на несвязные образы. Помню, я вроде бы стоял вне круга и гадал, как в него вернуться…
Не скажу наверняка, что меня разбудило. Уж конечно, не шум. Просто я ни с того ни с сего оказался на ногах, совершенно бодрый, и первое, что увидел перед собой, — рябого гнома, который, стиснув свое горло, неподвижно лежал возле кучи с оружием.
— Что происходит? — попытался спросить я. Тишина.
Я подошел к лежащему крепышу, встал на колени, поискал на горле пульсирующую жилку, но так и не нащупал. И в тот же миг мне защекотало запястье — Фракир, попеременно становясь то зримой, то незримой, вползла на свое место.
— Это ты его так? — спросил я. Она легонько затряслась:
— Самоубийцы не душат себя сами.
— Почему ты меня не разбудила?
— Тебе надо было отдохнуть, а я отлично справилась сама. Однако наше сопереживание слишком сильно. Извини, что разбудила.
Я потянулся.
— Долго я спал?
— Думаю, несколько часов.
— А знаешь, мне даже жаль, — сказал я, — эта мусорная свалка не стоит ничьей жизни.
— Теперь стоит, — отвечала Фракир.
— Верно. Ну, раз кто-то за нее погиб, ты, наверно, можешь сказать, что делать дальше.
