— Вот видишь! — воскликнула Энни. — Начало, можно сказать, положено. Убеждена, ты подготовишь превосходную статью! — Она вскинула руку, вновь подзывая официанта. — Думаю, это следует отметить по-настоящему!
Флоренс изобразила лучезарную улыбку. Она старалась для Энни, поскольку сама затруднялась сказать, что сулит ей встреча с Джекобом Тревельяном: радость или новые душевные муки.
— Сюда, пожалуйста, мисс Тревельян. — Сопровождаемая сотрудницей рекламного отдела, Флоренс шла по коридорам сумасшедшего дома, именуемого телестудией, которая являла собой еще более безумное зрелище, чем редакция журнала. Всюду тянулись провода, горели лампы, громоздилась сложная аппаратура, наименование и назначение которой она не знала, и куда ни глянь — люди, люди, люди, все до одного занятые решением каких-то жизненно важных задач. Флоренс, постоянно ловившая на себе любопытные недоверчивые взгляды, чувствовала себя здесь незваной гостьей.
— Надо же как забавно, что вы с мистером Тревельяном однофамильцы, — проговорила юная помощница руководителя рекламного отдела.
Немного нескладная и чересчур усердная, она единственная из завсегдатаев студии приняла ее дружелюбно. Неужели и она некогда была такой вот робкой и неуклюжей, думала Флоренс, вспоминая свои первые шаги на журналистском поприще. Нет, пожалуй, эта девушка значительно увереннее в себе, а ведь Флоренс была несколько старше ее и всех прочих своих коллег, когда наконец решила попробовать себя в журналистике. Тем не менее уверенность и невозмутимость профессионала она обрела не сразу.
Сейчас, правда, она тоже чувствовала себя не совсем спокойно, хотя по обыкновению, наверное, раз десять прокрутила в голове сценарий интервью, оттачивая каждый шаг своего личного и профессионального поведения. И все же пока еще она не готова к дуэли с Джекобом Тревельяном. Может, никогда и не будет готова. Ее смелое заявление Энни теперь казалось бредом душевнобольной. И что самое отвратительное, ей было отказано в возможности лично связаться с Джекобом по телефону, поскольку редактор "Современной женщины" договаривалась об интервью с рекламным отделом студии. Если бы она переговорила с ним заранее, то, возможно, сейчас шла бы на эту встречу с большей уверенностью.
— Вообще-то он мой дальний родственник, брат, — объяснила она своему гиду. — Но мы лет сто не виделись… Может, он меня даже и не узнает.
А вот это ложь, отметила про себя Флоренс. Вряд ли Джекоб забыл, как она мешала его с грязью, обзывая самыми черными словами, на похоронах Дэвида. Только, скорей всего, она сохранилась в его памяти в образе фурии, ведьмы, мегеры или чего-то подобного. Правда, она с тех пор изменилась, и значительно. Длинные пепельно-белокурые локоны, украшавшие ее головку в студенческие годы, трансформировались в модную короткую стрижку еще более светлого оттенка, на смену мешковатым джинсам с футболками пришли элегантные туалеты вроде брючного костюма мужского покроя, который в данный момент был на ней. Она повзрослела и вес сбросила, что ее особенно радовало. В ушах до сих пор звучал голос Джекоба, снисходительным тоном называвшего ее пышечкой.
