— Мистер Годфри, — произнесла мисс Робертсон с бледной улыбкой, — что вы такое говорите.
— Мистер Годфри, в самом деле, — сказала Джейн почти с негодованием.
— Мистер Годфри, вы позволите, — сказал инспектор и отвел его в сторону. — Насчет того попугая, что умер вместе с мисс Меррей.
— Танкреда? — с удивлением спросил мистер Годфри. — Он чем-то интересен?
— Немного. Это ведь был жако, да?
— Да, кажется.
— Давно он жил в доме?
— Лет пять. Сэр Джон подарил его жене, у него была склонность к таким… неожиданным подаркам.
— Они его любили?
— Думаю, да. Сэр Джон говаривал, что, если не ведешь дневника и не пользуешься чековой книжкой, единственное, что ежедневно напоминает тебе о твоих былых глупостях, — это попугай.
— А леди Хелен?
— Да, и она тоже. Он сопровождал ее на кухню и сидел там, весь в муке, пока она планировала с миссис Хислоп большие обеды. «Посторонний при обсуждении диспозиции», говорил сэр Джон.
— Вы не вспомните, какие слова он произносил?
— Кто, попугай?.. Гм. Знаете, инспектор, — мистер Годфри коротко рассмеялся, — я не ждал, что будут такие сложные вопросы. Вообще говоря, я не привык прислушиваться к попугаям, потому что питаю, можно сказать, профессиональную неприязнь к вторичным источникам. Если дать себе волю и начать почем зря слушать попугаев, в конце концов обнаружишь себя читающим книжку из тех, что обещают познакомить с философией Платона за сорок минут, а там уж…
— И все-таки. Ведь вы постоянно сталкивались с ним несколько лет подряд.
— И чаще, чем хотелось бы, — согласился мистер Годфри.
— Так что же?..
— Ну хорошо. — И мистер Годфри глубоко задумался. — Пионы, — промолвил он наконец с видимым облегчением. — Пионы уже отцветают.
— Это он говорил?
— Да. И еще о том, что не надо разбрасывать ножницы где попало. Видимо, наслушался у садовника.
— Еще что-нибудь?
— Нет, пожалуй, не вспомню больше. Если придет в голову, я не замедлю вам сказать.
— Спасибо, мистер Годфри, это все, что мне было нужно. Мисс Робертсон, один вопрос…
— Роджер, — шепотом сказала Джейн в другом углу комнаты, — зачем он спрашивает, что говорил Танкред? Какой в этом смысл? Ты понимаешь?
— Думаю, да, — сказал Роджер, — хотя тут нет повода хвалиться проницательностью. Вчера вечером мне довелось подслушать, как инспектор разговаривает сам с собой, прямо здесь, в галерее. Ему следовало бы избавиться от этой привычки. Насколько я понял, дело в этом самом аспидном масле. Мистер Годфри о нем не говорил; викарий, я думаю, тоже не имел времени в этой суматохе подняться этажом выше и сказать: «Аспидное масло! Аспидное масло!» А это значит…
