— Это все Фэррелл, отец! Он ввалился сюда пьяный и отключился на полу. Как раз на том самом месте, где вы стоите! И мистер Чам… я хочу сказать, мистер Ситон был так добр, что согласился отнести его наверх, в его кровать.
Эйвери издал дикий рев, глаза его засверкали:
— Ты позволила этому мерзавцу снова прикоснуться к нашему бедному, беспомощному Фэрреллу?
— Он не сделал Фэрреллу ничего плохого. — Эриенн смущенно шаркнула ногой по потертому ковру и пробормотала себе под нос: — Это он меня обманул.
Ответ ее не смягчил гнева Эйвери.
— Господи милостивый! Тебя послушать, это прямо какой-то святой! «Он не сделал Фэрреллу ничего плохого», — передразнил он ее писклявым голосом и указал обвиняющим перстом на дверь, — Прежде всего это тот дьявол, который искалечил моего бедного Фэррелла. И с этим самым человеком ты обнималась!
Эриенн задохнулась от такой инсинуации:
— Обнималась! Отец! Мы уложили Фэррелла в постель, и когда я пошла вниз по лестнице, то споткнулась. Он поймал меня! Он спас меня от падения! И это, отец, все, что произошло.
— Этого было достаточно! — Эйвери опять вскинул руки, потом сцепил их за спиной и заходил перед очагом. — Этого было достаточно, — повторил он через плечо, — чтобы этот замечательный мистер Чамберс ясно увидел, как его собственная суженая извивается в объятиях другого мужчины. Конечно, сейчас он, наверное, на полпути к Йорку.
Эриенн раздраженно вздохнула:
— Отец, Сайлас Чамберс никогда не был моим суженым. Он — лишь еще один из ваших блестящих видов на будущее.
Эйвери печально покачал головой и застонал:
— Лишь еще один! С каждым днем их становится все меньше. Без приданого почти невозможно убедить их, что ты будешь подходящей невестой, — Огонь его гнева получил новую порцию масла. — И что у тебя за напыщенные представления о замужестве и всем остальном? Ты говоришь, что этот тип, за которого ты выйдешь замуж, должен тебе нравиться, должен вызывать уважение. Вот еще! Это только предлог, чтобы всех их отвергнуть. Я привожу тебе лучших, а ты все отказываешь им.
— Лучших? — Эриенн усмехнулась. — Приводите лучших, вы говорите? Вы приводили хрипящего жирного обжору, запинающегося, наполовину слепого старика, худого и костлявого замухрышку с волосатыми бородавками на щеках. И вы еще говорите, что приводите мне лучших?
Эйвери запнулся и посмотрел на нее с обидой и укором:
— Все они были холостяки, с хорошей репутацией, хорошего происхождения, и каждый из них был обладателем солидного кошелька.
