— Послушайте, мисс, если вы сейчас быстренько успокоитесь, вас ждет вознаграждение.
Она сквозь слезы посмотрела на него и вдруг улыбнулась.
— Хочу банан, — неожиданно заявила она.
В общем, закончилось тем, что он отвез ее к себе домой, и они всю ночь занимались любовью. Они перепробовали все, ничего не упустив. Как два одержимых маньяка.
Два года. Сейчас она выглядела несколько иначе. В полном соку! Настоящая пантера. Словно из крутого порнофильма.
Мэтч заметила его и наклонилась над капотом «порша», изящно выставив аппетитную попку.
— Какого черта ты там делаешь?
— Слизываю что-то, вроде птичьего дерьма.
Рикки подошел и оттолкнул ее от капота.
— Ты чокнутая. Ты же можешь заболеть. Пошли, оставь это. Джекки помоет машину.
— Я лизала вещи и похуже, мой сладкий мальчик. Так где же твои кинозвезды?
Рикки уже жалел, что рассказал ей про Катарину Риверс.
— Они не кинозвезды. Он режиссер, а она… нечто вроде голливудского общественного деятеля. Ее отец — владелец киностудии. Одним словом, не называй их кинозвездами. Это их оскорбит.
— Оскорбит? — Она видела, что Рикки занервничал, и улыбнулась. — Ладно, дорогой, не бери в голову. Это шутка. Всего лишь маленькая шутка. Нельзя оскорбить того, кто сам себя считает разочарованным королем кино. Но все же королем! Я знаю, что такое милость королей. Ты же тоже ждешь их благосклонности?
— Ладно, Мэтч, успокойся. Просто они мне нужны. Я богат, а он достаточно известен. В общем, я тебя прошу, веди себя прилично: ни одного лишнего слова, ни одного ругательства!
Мэтч похотливо ухмыльнулась, и ее длинная белая рука скользнула по брюкам Рикки.
— Ладно, ваше величество, давайте лучше быстренько пропустим по рюмке виски, пока не приехала эта королевская пара.
Гарри Харт тащился, тяжело дыша, согнувшись под тяжестью чемоданов. Он чувствовал себя неважно, ужасно раздражала сырость. Проклятая влажность! Стояло именно то время года, когда здесь ничего не бывает сухим. Вот и дверь разбухла, еле открыл.
Гарри просто ненавидел сырость. Он ненавидел все, что не было белым, сухим и хрустящим. Его жена называла это «шведской» манией.
Толкая дверь, он чуть не выронил один из чемоданов и, услышав на кухне голос жены, позвал ее на помощь:
— Джина! Помоги мне!
— Господи, Свен!
Дверь открыла Дженни и бросилась ему на помощь. Никто другой, кроме Джины и Дженни, не смел так называть его. Она подхватила чемодан, и он вслед за ней ввалился на кухню. Джина кричала на собаку. Она была явно чем-то раздражена. «Хорошенькое начало», — подумал Гарри.
