Он дал ей шесть месяцев на то, чтобы понять: то, что было между ними, — это нечто особенное. Есть ли у него надежда?
— Не надо, пожалуйста. — Она отвернулась, воплощенное страдание. — Тебе не нужно…
— Не надо что, Калли?
Она моргнула, и он пальцем коснулся ее мокрой щеки. У него перехватило дыхание при виде ее боли.
— Не плачь, Калли mou. Пожалуйста.
— Я знаю, тебе меня жаль. Но прошу тебя — ты не можешь жениться на мне из жалости!
Он обнял ее. Он так давно ее не обнимал, какое же это приятное чувство.
— О чем ты, glikia mou?
— Я… я… — Она посмотрела на него огромными, полными слез глазами, и он тут же ощутил, как зашевелилось в нем желание.
— Я в тебя влюбилась, — торопливо сказал она. — Ты, наверное, это понял. Но мне не вынести мысли о том, что ты остался со мной, потому что жалеешь меня.
— Ты думаешь, я бы это сделал?
— Все, что ты делал для меня, я понимаю, это не было личным. Это было сделано из альтруизма, чтобы справедливость восторжествовала, но…
— Альтруизм, черт меня подери! — Он прижал ее еще ближе к себе, как будто никогда не хотел отпускать. — Ты поэтому ушла? Ты думала, я тебя жалею?
Она кивнула, и он испытал такое облегчение, как никогда в жизни.
— Предложение все еще в силе, Калли. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. У меня даже есть кольцо в доказательство.
— Пожалуйста, нет. Ничего не выйдет.
— Перестань на секунду возражать, женщина, и послушай.
Она подняла на него глаза, и он улыбнулся. На губах Дэймона застыла широченная улыбка. Он с радостью и облегчением опустился в кресло, потянув ее за собой. Она была такая теплая, такая мягкая в его объятиях, у нее была такая прекрасная фигура, формы, от нее так хорошо пахло. Это был рай после шести месяцев чистилища.
— Я хочу жениться на женщине очень чувственной, красивой, талантливой, своенравной, решительной. На женщине, которую я люблю.
Как приятно было сказать эти слова.
— Любишь!
— Да, люблю.
В этот момент ему показалось, что груз последних шести месяцев сняли с его плеч.
— Ты любишь меня? — изумленно переспросила Калли.
Дэймон подхватил ее за талию и встал из-за стола, стал кружить ее. Она была такая легкая в его объятиях. И также легко было у него на сердце. Комнату наполнил ее смех.
Кто бы мог подумать, что счастье может заключаться в одной удивительной женщине? Он поставил ее на ноги.
— Я люблю тебя, Калли. Я буду твоим мужем, если ты доверишься мне, поверишь, что я не буду контролировать твою жизнь.
— Правда?
— Правда.
