Шандор испуганно отдернул руку.
— Не надо, Жу, я не хочу!
Жужа засмеялась.
— Да ты что, девица невинная? Ну, поцелуй же!
— Зачем ты так? Это же невыносимо… для нас обоих!
— Даже прощальным поцелуем не удостоишь? После восьми-то лет?
Жужа встала и обошла стол. Шандор, обомлев, смотрел на нее. Он не мог шевельнуться. Жужа села ему на колени и обвила его шею руками.
— Ну к чему это все? — пробормотал он, когда они выпустили друг друга из объятий.
— Чтобы и ты почувствовал: ты меня любишь, — сказала Жужа. Она так и не встала с его колен.
— Это подло! Ведь ты знаешь, что я люблю тебя, что мне дьявольски трудно…
— Ну-ну, только не заплачь… Ты меня любишь? Зачем же тогда хочешь уйти?
Шандор вскочил, почти сбросил жену с колен.
— Затем, что я боюсь! — крикнул он истерически. — Тебя боюсь!
Жена смотрела на него пристально, словно борец на своего противника. И вдруг, схватив за оба запястья, рванула его на себя. Шандор в ужасе оттолкнул ее. Они боролись.
— Ах ты глупышка… ах ты мой милый глупышка… дурачок, старый юнец… мой глупенький маленький гений… не бойся же… ну, отпусти руки…
Шандор опять почувствовал себя бесконечно смешным. И прекратил глупое сопротивление. Жена припала к нему, прижалась к его ребрам высокой грудью. Он думал о том, что их видно через стеклянную стену.
— Не надо… не надо, Жу… — простонал он наконец. — Я этого не вынесу.
Жужа его отпустила.
— Боишься? Боишься сказать себе, что любишь меня?
— Нет. Я тебя люблю. Но я все равно уйду. Я боюсь другого… того, что… что… Не хочу я, чтобы ты меня любила, не хочу причинять тебе боль!
— О ты, доброта! — Жужа отступила на шаг, теперь ее серые глаза сверкнули презреньем. — Ах ты святая душа! Надеюсь, ты все же не ждешь, что я расчувствуюсь? — Она подошла к стеклянной стене и уставилась на бетонную площадку. Долго стояла так, глядя на красные бензиновые колонки. Потом обернулась. — Хочешь все получить даром? Не смеешь даже на маленькие угрызения совести пойти ради любви твоей? Любишь ты Ибойю?
— Люблю! — воскликнул Шандор быстро и чуть-чуть слишком громко.
— Тогда сумей и убить за нее! Ох, какой же ты кисляк!
— Но если так, что ты любишь во мне?
У Жужи вдруг опять изменилось лицо. Оно уже не было ни насмешливым, ни влюбленным, ни ненавидящим. Только очень усталым.
— Почем я знаю…
Шандор немного пришел в себя. Сел. И вновь пустился в объяснения. Он чувствовал себя обязанным объяснить все. И самому себе тоже.
— Я потому был для тебя хорошим партнером, что ты могла неограниченно надо мною властвовать… даже мыслям моим направление указывать. И ты… право, я не хочу обидеть тебя, Жу, но ты сама меня вынудила… Ты любила во мне просто мечту свою — то, что когда-нибудь я стану знаменитым ученым… Но если так пойдет дальше, я вообще стану ничем. Я живу под колпаком, в эдакой стеклянной клетке, и все-то у меня есть… я отвык от свежего воздуха, от холода, от борьбы, так отвык, что уже не способен бороться и за идеи мои… Не идет у меня работа, понимаешь?! Я живу в этом тепленьком мирке, который создал себе не я, который есть плод твоих усилий, живу словно свинья в теплой луже. Моя нервная система, мой мозг заплывают жиром. Я знаю, что делаю подлость: оставляю тебя, чтобы с другой осуществить то, что было и твоей мечтой, знаю, что я подлец, что краду у тебя и эту твою мечту, но поступить иначе не могу… Рядом с Ибике я встану на собственные ноги, мне
