Если бы оказалось, что человеку нельзя доверять как рафику, он ничего не стоил и скоро его стали бы избегать даже родственники. В бедуинском племени фактически никто не обладает властью "изгнать" соплеменника, но люди просто прекратят отношения с ним, и это означает, что он будет сам по себе. Традиционно, оказаться в пустыне "самому по себе" было смертным приговором, ибо в этом случае враги-кровники могут убить его без страха мести.
Я признал свою ошибку и спросил Аббаса, не подумает ли он о том, чтобы поехать на своей машине, став проводником и рафиком для нашего конвоя. Он с энтузиазмом согласился. "Я думаю, нам нужно пару часов подождать здесь", сказал он. "Если они не вернутся, то возьмем мой пикап и поедем их искать. Нет ни единого шанса потерять их здесь. Я знаю здесь все с закрытыми глазами — я здесь вырос. Мой брат и я знаем всю эту страну до Дамаска на севере, Аммана на западе и Кувейта на юге. Вы многому учитесь, когда путешествуете на верблюде, и это то, что мы делали, будучи мальчишками. Раньше мы занимались контрабандой овец через границы. Тогда, если вы были бедуином, никто не спрашивал, из какой вы страны, потому что у бедуинов не было страны. Наша конфедерация племен, Аназех, в разное время года перемещалась вместе со своими стадами от Сирии до Саудовской Аравии. Теперь, конечно, все поменялось".
Пока мы ждали, я вместе с Аббасом и Хаилем снова вернулся к их рассказу об истории Браво Два Ноль, но детали не изменились.
Тут Аббас спросил меня: "В чем дело? Разве вы нам не верите?"
"Не то чтобы", ответил я. "Но мне хотелось бы убедиться. Действительно ли вы уверены, что не было никаких иракских солдат?"
Аббас торжественно указал на потолок. "Бог мне свидетель", сказал он. "Бедуины не лгут. Это — величайший из всех грехов. Да ведь даже когда я встречался с самим президентом, то сказал ему правду".
Я был поражен. "Что?" спросил я. "Вы имеете в виду, что встречались с Саддамом Хусейном?"
"Да", сказал Аббас. "Это было, когда еще шла война. Он услышал о нас — как мы обнаружили коммандос и бросили им вызов, и захотел услышать об этом от нас самих, и вознаградить нас. Мы встретились с ним в Багдаде, он был очень вежлив и дружелюбен. Там было еще двое: одного звали Абдалла аль-Хадж из Ани, он из того же племени, что и я, и участвовал в захвате одного из коммандос, а второй — Аднан Бадави, христианин из Мосула, который был похищен ими".
Я затаил дыхание. Аднан Бадави был тем самым человеком, который рассказал историю своего похищения британскими коммандос иракской газете — эта самая статья была в моей сумке. Однако это открытие добавило кучу совершенно новых проблем. Я выехал из Багдада, думая, что никто ничего не слышал о Браво Два Ноль, а теперь узнал, что сам Саддам лично праздновал их поражение. "Что он дал вам?" спросил я.
