— Ты мне еще рычать? Так тебя растак! Кобелина!
Развернувшись, Друж побежал по узкой дороге, впитавшей в себя запахи четвероногих старожилов — местных собак и кошек.
— И чтоб я тебя не видел больше! — орал мужик в ватнике.
Не увидишь, устало подумал Друж, пожалев, что не проучил как следует злыдня. Надо было цапнуть разок за рукав ватника, глядишь, подобрел бы. А впрочем, Бог ему судья, Он пусть и судит.
…Прихрамывая, Друж перебегал дорогу, когда из-за поворота появилась машина. Свет фар ослепил, рев мотора оглушил; замешкавшись, Друж замер. Затем метнулся назад, вперед, снова назад…
Завизжали тормоза, Друж увидел яркий свет, ощутил привкус крови в пасти и потонул в приступе горячей боли.
Глава четырнадцатая
Друзья по несчастью
Все происходило как во сне: Друж стонал, его куда-то несли; он вырывался, его связали; он завыл в голос, ему сделали укол. Друж замолчал.
…И вот он снова открыл глаза. В помещении горел яркий свет, в воздухе ощущался стойкий запах беспокойства. Где он? Что с ним? Свет слишком ярок… Слезятся глаза… Хочется заскулить, а сил нет. Друж попытался сделать глубокий вдох — куда там; вдохнуть как следует не удалось, а живот отозвался ноющей болью.
Живот! Что-то с ним происходит, Друж чувствовал дискомфорт, будто живот сковали обручем.
Встать у Дружа не получилось. Приподняв голову, он увидел молодую женщину в зеленом медицинском костюме. Она стояла возле стола, шумно перебирая в металлическом лотке инструмент. Друж огляделся: белый потолок, на нем несколько мощных плафонов, белые кафельные стены с ликующими огоньками отраженного света, белая дверь с медной круглой ручкой.
Напротив двери каталка, на каталке лежит черный лабрадор. Лежит, не шевелится, словно мертвый. Чуть левее примостилась каталка поменьше, на ней в цветастой попоне мечется пудель. Скулит, бедолага, завывает, просит о помощи.
Женщина продолжает перебирать инструменты, стук металла по металлу начал действовать Дружу на нервы, он напрягся и захрипел.
— Очнулся? — спросила женщина, обернувшись.
Отойдя от столика, она приблизилась к Дружу, улыбнулась ему, как старому знакомому (но эту женщину Друж точно никогда раньше не встречал), поправила висевшую на штативе капельницу с раствором, разгладила на каталке сбившуюся клеенку.
— С возвращением тебя, — женщина слегка сжала Дружу переднюю лапу и кивнула головой. — Везунчик!
Друж предпринял новую попытку подняться на лапы, медсестра запротестовала:
— Даже не думай. Лежи! Рано еще для подвигов.
