Возникла мощная вспышка, затылок обожгло: «Друж!» Они с Дружем возвращались домой, машина сорвалась в кювет. Дальше — пустота.
Денис Евгеньевич провел закоченевшими пальцами по рулю, коснулся дубленки, нащупал ремень безопасности. Дыхание участилось. Если удастся отстегнуться и дотянуться до телефона, это будет первым шагом к спасению.
Ладонь легла на правый бок, когда о себе напомнила опоясывающая боль. Тихо, приказал Денис Евгеньевич, боль — пустяки. Пустяки в сравнении с иной альтернативой. Надо перетерпеть, переждать. Вдох — пауза — выдох. Еще раз. Потом еще. И снова вдох, и снова пауза, и долгий выдох.
Мысленно он отстегивал ремень безопасности, доставал из бардачка телефон, набирал короткий номер. В голове становилось муторно, боль закрывала глаза, вгоняя в бессознательное состояние.
Он знал: ему будет больно, тело не простит резких движений, взбунтуется. Он был к этому готов.
Раз… Кровь стучит в ушах. Два… Онемевшие пальцы неумело сжимаются. Три… Рывок, стон, кнопка замка под пальцами… ремень безопасности отстегнут.
Денис Евгеньевич отвел руку в сторону, откинул голову назад, решив, что умирает.
Просторная комната, круглый стол в центре, отец, мать.
— Мне холодно, — сказал отец. — Я пойду.
— Здесь нет места! — крикнула мать, обращаясь к сыну. — Уходи!
…Денис Евгеньевич открыл глаза. Наваждение прошло, боль осталась. Но есть и прогресс — удалось избавиться от ремня безопасности. Дело за малым. Телефон.
С заднего сиденья послышалось сопение.
— Друж, — прошептал Денис Евгеньевич.
Сопение повторилось.
— Друж! Ты жив? Друж, родной, я сейчас… Я помогу… Держись, Друж!
Сопение сменилось поскуливанием, через секунду Денис Евгеньевич услышал рычание. Затем тишина. Мрачная и мерзкая тишина, парализующая безжалостным страхом.
— Друж! — в свой крик Денис Евгеньевич вложил оставшиеся силы.
Голова пошла кругом, вспышки света чередовались со сгустками мглы, и в третий раз шестилетний Дениска очутился в светлой комнате. А там отец. Там мать. Там та самая точка пересечения двух миров. Иная реальность.
* * *
Его интуиция молчала, Друж не чувствовал приближения беды. Скорее напротив, возвращаясь с хозяином с дачи, пребывал в легком блаженстве: мягком и безмятежном, убаюкивающем и притупляющем бдительность.
И вдруг свист шин, толчок, машину крутануло, затем глухой удар и… полет в никуда. Друж ударился головой, вспыхнула боль, машина, сделав полный переворот, встала на колеса; Друж растянулся на сиденье, впав в полудрему.
