Мешала тьма. Она была намного опасней боли, и в какой-то момент душу содрогнула страшная мысль: «Слепота!» Он повернул голову и пошевелил пальцами левой руки. Рука послушалась, пальцы заработали, хотя не так быстро, как того хотелось бы. Правая рука не действовала, болело правое плечо, все, что ниже, — онемело.
Согнув левую руку в локте, он медленно поднес пальцы к лицу, ощупал нос, лоб, коснулся подушечками закрытых век. Перед глазами появилось два ярких овала. Он убрал пальцы с век — овалы исчезли. После очередного прикосновения во тьме появился едва уловимый призрачный треугольник.
Протянув к нему руку, он громко застонал, провалившись в забытье. А там, в забытьи, сумев наконец выбраться из мрачной пропасти, увидел светлую комнату и себя, шестилетнего мальчишку, застывшего в нерешительности возле широкого окна с замысловатым переплетом. Комната ему незнакома, в ней слишком холодно, а он стоит в тонкой пижаме, босиком на дощатом полу.
Внезапно раздался стук, он обернулся, увидев бьющегося о стекло белого голубя.
— Не бойся, — послышался чей-то до боли знакомый голос.
Он оторвал взгляд от окна, зажмурившись на миг от яркого солнечного света. В центре комнаты появился круглый стол, за столом сидели двое: мужчина и женщина. Мать с отцом.
От неожиданности он расплакался. Родители. Как давно он их не видел, как мечтал о встрече, как ждал, надеялся… и вот они здесь.
Отец сидит вполоборота, на сына не смотрит. Его лицо сурово, губы плотно сжаты, поза напряжена.
Мать улыбается; она снова молода и красива, словно не было тех страшных военных лет, голода, холода, потерь. Мать счастлива.
Он делает шаг навстречу родителям, но мать резким движением руки останавливает сына.
— Не подходи! — ее голос сделался тяжелее металла.
— Пусть подойдет, — сказал отец.
— Нет! Рано!
Отец встал, он показался мальчику слишком высоким. Настолько высоким, что макушка едва не касалась потолка.
— Тогда я ухожу, — сказал отец и вышел из комнаты.
— Дениска, — мать улыбалась, но глаза оставались грустными. — Тебе надо возвращаться.
— Не хочу! — закричал он.
— Возвращайся.
— Нет!
Мать вскочила из-за стола.
— Уходи! Убирайся отсюда! Убирайся!
…Он очнулся от холода. Холод сковал пальцы левой руки. Боль продолжала мучить израненное тело. Призрачный треугольник не пропал, он догадался: треугольник — это стекло.
Он вспомнил свое имя. Денис! Его зовут Денис. Только он далеко не ребенок, он… Денис Евгеньевич. Перед глазами запрыгали искры. Машина… Снегопад… Авария.
