Сильвия отвернулась к стене, сказав Регине, чтобы та оставила ее одну, поскольку ей хочется отдохнуть.
— О, фрейлейн, еще раз извините меня за мою рассеянность, — пробормотала она, пятясь к двери спиной. — Уверяю вас, вы не успеете еще заснуть, как ваш жених уже вернется. Я непременно все ему объясню, скажу, что вы такая же красивая, как и прежде.
— Умоляю вас, Регина, — прошептала Сильвия, — даже если Ульрих — так зовут моего жениха — вернется, ничего не говорите ему. Слышите, ничего! Пусть это станет для него сюрпризом.
— Хорошо, — покорно ответила Регина. — Я все сделаю, как вы скажете…
Конечно же ни о каком сне не могло быть и речи. Сильвия лежала, уставившись в белый потолок, и думала об Ульрихе. Вспоминала его восхищенные взгляды, его прикосновения, его обещания сделать ее счастливой. Неужели все это было игрой? Нет, она чувствовала его страсть, его любовь к ней… Значит, все это было очень условно? То есть он любил ее лишь за ее красоту? Так вот, значит, каким нелегким испытанием может стать красота… Кого-то судьба испытывает богатством, кого-то властью. Для Ульриха таким вот тяжким испытанием стала ее красота.
— Может быть, он все-таки придет и все у нас будет по-прежнему? — в сотый раз спрашивала она себя.
Но Ульрих так и не пришел. Ни в этот день, ни в последующие несколько суток, проведенных ею в стенах больницы. Супруги Кемаль пребывали в полном недоумении.
— Что могло случиться с Ульрихом? — спрашивал отец Сильвии свою жену. — Его телефон по-прежнему молчит.
Когда Марта решилась позвонить домой жениху дочери, горничная Ульриха бесстрастным голосом сообщила, что хозяин приехал несколько дней назад, но очень занят и поэтому подойти к телефону не может.
Не желая расстраивать Сильвию, родители ничего не сказали ей о странном поведении Ульриха. Сама же она, к удивлению близких, ничего не спрашивала о нем.
Наступил долгожданный день выписки. К этому времени родители девушки постарались сделать так, чтобы ничто в их доме не напоминало о случившемся несчастье. Они сменили мебель в гостиной, и, глядя на обновленный и начищенный до блеска паркет, никому в голову не могло бы прийти, что совсем еще недавно здесь тлел злополучный ковер. Зайдя в свою комнату, Сильвия не смогла удержаться от восхищенного восклицания:
— Боже, к себе ли я попала?!
Прежние палевые обои на стенах сменил голубой атлас, отчего комната стала напоминать покои сказочной принцессы. Впечатление мистического перемещения в старину усиливала белоснежная с золотыми инкрустациями мебель. Картину завершали прелестные оконные занавески из синих кружев.
