Выйдя на улицу и вдохнув грудью воздух, он несколько успокоился. Перед ним развернулась нескончаемая вереница электрических огней. Белый тротуар с блестящей искрой бежал из-под ног серебряной лентой, бесшумно скользили сани. И он вдруг бессознательно протянул вперёд руки и чуть не крикнул: «счастья! счастья!» Вскочив в первые попавшиеся сани, он поехал к Комковым.
На его звонок ему отворила Варя и остановилась в прихожей, глядя в упор на его бледное, взволнованное лицо.
— Вы дома?
— Как видите! — отвечала она без улыбки на наивный вопрос.
— А Катя… мама… ещё у тёти?
— Никого нет дома, — уклончиво глухо отрезала девушка.
Варгутин снял шубу, шапку, сбросил калоши, сам запер за собою входную дверь и вдруг, вернувшись, взял Варю за обе руки.
— Где Катя?
Глаза девушки широко открылись, в них мелькнул страх, затем злость; она вырвала руки и повернулась к нему спиной.
— Я почём знаю! Вам сказали.
Варгутин положил руку на плечо девушки.
— Варя!
В одном этом слове было столько муки, мольбы, такой страх, что девушка подняла на него глаза и с выражением тоски на всём своём умном, красивом лице молча прошла в залу.
Варгутин пошёл за нею и, по её жесту, покорно сел снова в кресло, в котором сидел в тот день, когда сделал предложение.
Варя стала против него.
— Что вы хотите знать?
— Всё.
— Значит, вы не верите «ей», если спрашиваете меня?
— Не верю.
— А мне поверите, что бы я ни сказала?
Варгутин посмотрел ей в глаза и снова схватил её обе тоненькие холодные ручки.
— Только не жалейте меня; поймите, мне нужна правда, безусловная правда; я чувствую, что сбился с пути, я перестать понимать себя и её.
— Уходите отсюда и не возвращайтесь более.
— Почему?
— Потому что Катя вас не любит и… не любила. Мать навела справки о вашей службе и о ваших средствах ещё раньше, чем Катя увидела вас. В этот вечер, когда Катя декламировала у Жабриных, ей уже указали на вас как на выгодную партию; вас обманывают на каждом шагу, вас обирают и считают скупым, потому что вы не догадываетесь давать сами и больше того, чем у вас спрашивают. Ни больной, ни здоровой тётки у нас нет. Катя и мать уехали кататься на тройках с кутящей молодёжью.
— Не может быть! Над вами посмеялись!
— Поезжайте на Крестовский, вы найдёте их всех там.
Варгутин встал с кресла; его вдруг охватила бессмысленная, безумная злость, он готов был задушить урода, изорвавшего его сердце.
— Зачем вы мне всё это сказали? Из зависти к красивой сестре? Теперь, когда они вернутся, вы так им и скажете всё, что произошло между нами?
