Тидеманъ сказалъ:
"Я узналъ объ этомъ нѣсколько дней тому назадъ и долженъ признаться, я восхищался тобою".
"Моя мысль о томъ, чтобы поджаритъ кофе, была удачна, и, благодаря этой хитрости, оно надѣлило его влагу, а все остальное…"
"Но вѣдь ты самъ былъ заинтересованъ въ результатѣ".
"Да, этого я не могу отрицать".
"А твой отецъ, что онъ сказалъ?"
"Онъ узналъ объ этомъ позже всѣхъ. Нѣтъ, я не могъ посвятить его въ это дѣло, я думаю, онъ оттолкнулъ бы меня, лишилъ бы меня наслѣдства, хе-хе-хе."
Тидеманъ посмотрѣлъ на него.
"Гмъ, это все очень хорошо, Олэ. Но если ты хочешь приписать половину заслуги въ этомъ дѣлѣ своему отцу, фирмѣ, то ты не долженъ въ то же самое время разсказывать, что твой отецъ узналъ объ этомъ позже всѣхъ".
"Ну, хорошо, теперь все равно".
Въ это время вошелъ служащій и принесъ еще доску, на которой были написаны счета; онъ снялъ шляпу, поклонился, положилъ доску на конторку, снова поклонился и вышелъ. Въ то же время кто-то позвонилъ въ телефонъ.
"Извини меня на минутку, Андрей, я хочу только… Это, вѣрно, просто заказъ."
Олэ подписалъ ордеръ, позвонилъ и отдалъ его служащему.
"Я тебѣ только мѣшаю," сказалъ Тидеманъ.
"Вотъ здѣсь двѣ доски: возьмемъ каждый по одной, я тебѣ помогу."
"Нѣтъ, ни въ какомъ случаѣ," возразилъ Олэ: "недостаетъ, чтобы ты сѣлъ и работалъ за счетами".
Но Тидеманъ уже началъ. Эти странные штрихи и знаки въ пятьдесятъ рубрикъ ему были прекрасно знакомы, и онъ дѣлалъ подсчеты на клочкѣ бумаги. Оня стояли по обѣимъ сторонамъ бюро и по временамъ перебрасывались шуткой.
"Но все таки мы совсѣмъ не должны забывать нашихъ стакановъ".
"Да, конечно".
"Сегодня для меня очень пріятный день, давно такихъ не было", — сказалъ Олэ.
"Неужели? Я только что хотѣлъ сказать то же самое. Я сейчасъ изъ Гранда, но… ахъ, да, у меня для тебя приглашеніе; въ четвергъ мы будемъ съ тобой вмѣстѣ; прощальный праздникъ въ честь Ойэна. Будетъ довольно много народу".
"Такъ. Гдѣ это будетъ?"
"У Мильде, въ мастерской. Ты вѣдь придешь?"
"Конечно".
Они снова подошли къ конторкѣ и продолжали писать.
"Боже мой, помнишь ты старыя времена, когда мы вмѣстѣ сидѣли на школьной скамьѣ!" — сказалъ Тидеманъ: "въ то время ни у кого изъ насъ не было бороды; мнѣ кажется, какъ будто это было нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ, до того ясно все это вспоминается".
Оле положилъ перо. Счетъ былъ конченъ.
"Я хочу кое-что сказать тебѣ… только ты не долженъ сердиться на меня, если тебѣ это не понравится, Андрей… Нѣтъ, кончай свое вино, пожалуйста, я принесу другую бутылку, это вино не для такого дорогого гостя.
