Паульсбергъ простился. Но прежде, чѣмъ оставить ресторанъ, онъ отвелъ журналиста въ уголъ и сказалъ ему:
"Ты бы оказалъ мнѣ услугу, если бы помѣстилъ въ своемъ листкѣ замѣтку, что я написалъ приблизительно половину книги, — можетъ быть, это интересно для публики".
Теперь поднялся Мильде и адвокатъ; они разбудили Норема, заснувшаго, наконецъ, послѣ всѣхъ этихъ кружекъ; поставили его кое-какъ на ноги; онъ принялся разсуждать; — послѣднюю частъ, самую послѣднюю часть разговора, онъ не слышалъ, сказалъ онъ, — что случилось съ поэтами? Ахъ и фру Ханка здѣсь, очень радъ ее видѣть; почему она раньше не приходила?
Его потащили къ двери и вывели.
"Итакъ, всѣ уходятъ?" спросилъ недовольно Иргенсъ. Онъ въ первый разъ въ продолженіе вечера попробовалъ подойти къ Агатѣ Линумъ; но ему этого не удалось; она избѣгала его, избѣгала сидѣть около него; она поддерживала болтовню Гольдевина насчетъ молодежи и поэтовъ; что все это означало? Въ общемъ это не былъ пріятный вечеръ; губы фру Ханки такъ болѣли, что она даже не могла естественно смѣяться, вѣдь не пускаться же въ самомъ дѣлѣ въ разговоръ съ фру Паульсбергъ. Это былъ совсѣмъ испорченный вечеръ; теперь всѣ уходили; нельзя было поправитъ настроеніе короткимъ интимнымъ разговоромъ.
Иргенсъ клялся отомстить всѣмъ за то пренебреженіе, съ какимъ они къ нему относились, — скоро настанетъ и его время…
Передъ Тиволи общество разсталось. Фру Ханка и Агата пошли вмѣстѣ.
На слѣдующее утро, часовъ въ 10, Тидеманъ явился въ контору Генрихсена. Олэ стоялъ у прилавка.
Просьба Тидемана касалась, какъ онъ уже сказалъ, только одного торговаго обстоятельства; онъ говорилъ глухо, почти шопотомъ и протянулъ ему телеграмму съ очень таинственнымъ содержаніемъ. Тамъ, гдѣ стояло "повышается", это означало десять, а тамъ, гдѣ стояло "повышается С. Ш.", это въ дѣйствительности означало задержку на Черномъ морѣ и на Дунаѣ и повышеніе въ Америкѣ. Телеграмма была отъ агента Тидемана изъ Архангельска.
Олэ Генрихсенъ тотчасъ же понялъ ея смыслъ: Дѣло въ томъ, что голодъ въ Росіи и ожиданіе вторичнаго недорода въ скоромъ времени прекратятъ вывозъ запаснаго зерна изъ Россіи. Настанутъ тяжелыя времена, и на Норвегіи это чувствительно отразится, цѣны на зерно баснословно повысятся, а потому необходимо или закупить зерно по какой бы то ни было цѣнѣ, пока вообще можно было его достать. Америка предчувствовала бѣду, несмотря на опроверженія русскаго правительства въ англійской прессѣ, и американская пшеница повышалась съ каждымъ днемъ. Въ то время, какъ она прежде стояла на 87 и 88, теперь она колеблется между 110, 112, 115-ью. Никто не знаетъ, чѣмъ это кончится.
