— Знай я, что увижу тебя здесь сегодня вечером, я бы не приехала, — сдавленным голосом произнесла Роза, прижимая к лицу холодные как лед пальцы. — О Господи, Брайан, почему? — простонала она. — Почему ты так поступил? И все эти годы… Ответь мне. Я хочу это знать. Это-то меня и убило. Я не могла понять почему. Так почему ты женился на ней?
— Не потому, что я не любил тебя, Роза, — ответил Брайан после долгой паузы. — И я хочу, чтобы ты это знала. А если тебя это интересует, то я… в общем, предпринимал некоторые шаги, чтобы связаться с тобой после того, как вернулся домой. Но ты…
— Да, я бросала трубку. Ты это хочешь сказать? Раз десять или больше. И, по-твоему, это что-то меняет? Ты, правда, так считаешь? Господи, Брайан, неужели мне надо было встретиться с тобой где-нибудь за ленчем, выслушать твои вшивые объяснения и позволить тебе красиво уйти, чтобы все выглядело пристойно?! Прощай, дорогая, рад был нашему знакомству… да, между прочим, тебе горчицу или кислую капусту к солонине?.. — по щекам Розы бежали слезы, но она все же договорила. — Неужели это наш случай, Брайан? Нет, нет, мы ведь не были просто двумя бруклинскими любовниками, которые предпочитали трахаться на крыше для экзотики!
— Роза… Роза… — Брайан протянул к ней руки, словно желая утешить, но не решив, как именно (о, эти длинные руки, кажущиеся такими бледными в тусклом свете, почти светящимися, как она обожала их, ласкавшие ее тело так трепетно, так нежно!). — Я все еще думаю, что нам необходимо объясниться. Мне бы хотелось… хотелось… чтобы ты поняла. Это не было простым решением. Да и не было никакого определенного решения… не было какого-то момента, когда я сказал себе: будет так, а не иначе.
Руки Брайана бессильно упали. Он опустился на каменную скамью, невидящим взглядом уставившись в окружающую темень.
«Боже, я не могу на него смотреть! У меня сердце разорвется от жалости», — простонала про себя Роза. У нее действительно не было сил видеть Брайана — постаревшим, похудевшим, с торчащими скулами, словно то были не кости, а каменные хребты, раздирающие склон горы. И эта седина у висков, в которую невозможно поверить…
— Множество людей будут пытаться рассказать тебе, что было… было там, в Наме, — начал он, запинаясь. — Но никто, и я в том числе, не заставит тебя действительно поверить, что все это правда. А это там, у нас, и было правдой… поверь мне. Война, джунгли… это была единственная реальность. Ничего другого просто не существовало. Ни дома, ни семьи, ни даже — тебя. Всех вас мы если и видели, то в туманном далеке. Все равно что в старом черно-белом телефильме, где одна крупа и ничего не разглядеть. Сидишь и слушаешь глупые реплики, которыми обмениваются персонажи. Слушаешь и
