— Может быть, вернемся в гостиницу? Сегодня был трудный день.
Клара взяла меня под руку:
— Я восхищаюсь тобой. Ты хорошо справляешься со своим делом. В конце концов, ты — дочь Вондрашека. Но задумайся на минуту о том, что мы с тобой могли бы объединиться в команду и действовать сообща. Мы многого бы достигли, Фелиция.
На сей раз остановилась я.
— Я не хочу, чтобы меня посадили в тюрьму, Клара. Я не желаю бороться с капиталом. Я стремлюсь только к одному — приятно жить. Надеюсь, это тебе понятно?
Клару невозможно было смутить фактами.
— Если ты хочешь действовать наверняка, займись домами престарелых. Состоятельные одинокие старики — идеальные жертвы. Будь благосклонна к ним, и они озолотят тебя.
— Нет, — решительно заявила я.
Мы двинулись дальше. Клара шла, крепко вцепившись в мою руку. Она напоминала замаскировавшегося под крота вампира. Прежде я думала, что хорошо знаю ее, но теперь Клара казалась мне чужим, незнакомым человеком.
— Нет? Значит, ты хочешь не просто обманывать мужчин, но получать от этого удовольствие? Может быть, ты занимаешься всем этим, чтобы отомстить Геральду? В таком случае ты зря растрачиваешь свой талант.
— Прошу тебя, оставь меня в покое.
Мое внимание привлекла освещенная витрина ювелирного магазина — сверкание драгоценных камней, блеск золота. От цен у меня перехватило дыхание. Вид ювелирных украшений, лежавших на фиолетовом бархате, согревал меня. Я бы с удовольствием занялась кражей драгоценностей, но в век электроники, вероятно, это занятие выглядело не столь романтично, как в кино. Это был один из тех магазинов, в которых продавцы сначала окидывают тебя оценивающим взглядом и только потом улыбаются. Деньги создают приятную атмосферу. Имея деньги, можно купить себе множество прекрасных вещей и избежать безобразных.
Клара пробормотала что-то о неправильной потребительной стоимости товаров. И это говорит женщина, которая совсем недавно советовала мне заняться грабежом старых одиноких мужчин! Теперь, когда между нами не стоял Вондрашек, когда он лежал вдали от нас в дешевом гробу, который ему совсем не понравился бы, Клара выступила в другой роли — в роли могущественной хранительницы тайн моей семьи. Отец, который всю жизнь потребительски относился к женщинам, пользовался ими, а потом выбрасывал, словно негодный товар, оказывается, не переставал любить Беатрису и позволял Кларе любить себя. В этих запутанных отношениях сплелись мазохизм и садизм. Любовь казалась мне непонятным чувством, сходным с опьянением. А я сама? Почему я любила Геральда? На этот вопрос у меня не было ответа.
