, объявила миз Прагматик.
— Тебя тревожит то, что они могут подумать? — спросил он.
— Они думают, что я братаюсь с врагом.
— Я не враг, Ванесса. Твой настоящий враг — это человек, написавший то письмо.
Во время прогулки по игровому полю в перерыве между таймами Ванессу и Тристана разлучила Делия. Больше Ванесса его не видела. Нет, неправда, она не могла его не видеть, но больше она с ним не разговаривала, — пока не направилась к своей машине в конце дня. А тогда Тристан внезапно подошел к ней.
— Тебе понравился второй тайм? — спросила она. — Я потеряла тебя во время перерыва.
— Я не знал, что перерыв сводится к этому.
— К прогулке по полю? Это освященная временем традиция и идеальная возможность пообщаться. Разве ваши австралийские футбольные матчи не предусматривают этого?
— В нашей традиции общения на первом месте — дети. В перерыве между таймами все они собираются на поле, чтобы ударить по мячу.
— По-моему, при этом шума больше, чем когда гуляют по полю.
— Да, намного.
— Похоже, ты прекрасно чувствовал себя в этом обществе.
— И ты тоже, Ванесса. Ты словно родилась для этой жизни.
— Мои родители работали у таких, как те, что здесь присутствуют. Некоторое время я наблюдала за этой жизнью.
— И мечтала так жить?
Она пожала плечами.
— Какая девушка не мечтает? Это мечты Золушки.
Они остановились возле ее машины, последней машины, оставшейся в одном из рядов на стоянке. Ванесса принялась искать в сумочке ключи, а он спросил:
— Почему мой отец? — Он обвел рукой стоянку, все еще полную «бентли», «порше», «мерседесов». — Ты хотела такой жизни, но любой мужчина, которого бы ты выбрала, обеспечил бы тебе такую жизнь. Почему мой отец?
Ее ошеломил этот вопрос и его подтекст. Она, Золушка, заманила в ловушку богатого мужчину из-за детской мечты. Ванесса упрекнула себя за глупость. Она же знала, что он так думает, с тех пор, как заговорила с ним в первый раз.
— Мне не встречался мужчина добрее, великодушнее и думавший о других больше, чем Стюарт Торп.
— Как насчет иных твоих нужд, Ванесса?
Она медленно покачала головой. Она намеревалась держать в секрете платонический характер их отношений с покойным мужем, чтобы не умалять достоинства Стюарта как мужчины и не давать повода для сплетен.
— Ты молода, — упорствовал Тристан. — Разве ты не хотела иметь семью?
— Нет.
Она уже вырастила своего брата, приняв на себя заботу о нем, когда сама была почти ребенком. У нее не осталось эмоциональней энергии для своих детей.
