Клодия испугалась и опустила руки. Не говоря ни слова, она поднялась, оправила платье и посмотрела на Кирстен таким жутко-холодным взглядом, что девушка окончательно перетрусила.
— Прости, Клодия. Я не хотела кричать, но ты сделала мне больно.
— В самом деле, дорогая? — Голос Клодии был так же холоден, как и ее взгляд. — А мне показалось, что я проявляю свою любовь к тебе.
Клодия плотно сжала губы в узкую злую полоску и резко вышла из комнаты. Как только за ней закрылась дверь, Кирстен вскочила с кровати и бросилась в ванную комнату. Она открыла холодную воду, выдавила на щетку толстую полоску зубной пасты и принялась энергично чистить зубы. Прополоскав рот лосьоном, девушка еще раз почистила зубы и, схватившись за мочалку, стала тереть лицо, пока щеки ее не покраснели как маков цвет. Но и после этого ей не стало легче.
Кирстен погасила везде свет и бросилась в постель, где свернулась плотным калачиком и попыталась заставить себя заснуть. Но у нее ничего не получилось. После полуночи в невыносимых муках Кирстен принялась молотить кулаками подушку. Потом сложила ее пополам и, уткнувшись в нее, дала волю рыданиям. Подушка одновременно заглушала плач и впитывала слезы.
К двум часам ночи Кирстен без сна лежала на спине, совершенно обессиленная, выплакавшая все слезы, с пересохшим горлом. Всего несколько часов назад проведенный в этом доме год представлялся ей прекрасным долгим сном. Теперь же этот сон обернулся кошмаром. Порочным и скверным кошмаром. Кирстен не знала, как завтра смотреть в глаза своим благодетелям.
Но утром все получилось как-то само собою. В полдень Кирстен спустилась в последний раз по лестнице с улыбкой на лице, выражавшей полнейшее спокойствие. А то, что глаза ее были красны и припухли, все отнесли за счет эмоций по поводу предстоящего отъезда и расставания. Для прощания с Кирстен прислуга выстроилась в холле прихожей точно так, как она ровно год назад приветствовала приехавшую гостью. После слов прощания слуги были отпущены, и Кирстен, оставшись наедине с Эриком и упорно молчавшей Клодией, подарила им второй экземпляр своего любимого музыкального произведения с надписью на память. Ноты предназначались для пополнения известной коллекции. В свою очередь, Кирстен получила от Эрика запечатанный конверт вместе с крепким объятием и традиционным подмигиванием.
— Ну что же, солнышко, нам следует поторопиться. — Бросив взгляд на часы, Эрик кашлянул, но Кирстен, казалось, не слышала его. — Эй, черт возьми, ты куда? — успел крикнуть расстроенный джентльмен вслед своей протеже, скорым шагом направившейся через холл в концертную залу.
