За роялем Кирстен совершенно не могла сосредоточиться. И в тщетной попытке успокоить разбушевавшиеся нервы она заиграла исполненный энергии Концерт ля минор для фортепьяно Шумана так, точно это был похоронный марш. Майкл немедленно остановил ее и заставил начать сначала. После этого они без конца останавливались и начинали заново, начинали и снова останавливались. Кирстен чувствовала, что расклеивается окончательно. Майкл не выдержал и, раздраженно опустив палочку, объявил для всех перерыв.
— Я должен немедленно вычеркнуть тебя из программы, черт побери! — кричал Майкл, следуя за Кирстен в ее уборную. Войдя туда, он с треском захлопнул за собой дверь. — Скажи, Ради Бога, что ты творишь?
— Ничего необычного, — огрызнулась Кирстен. — Просто стараюсь играть на рояле.
— Стараешься играть? Ха! — фыркнул дирижер. — Более походит на то, что ты стараешься не играть на рояле.
Никогда прежде Кирстен не видела Майкла в гневе. Но сейчас ей и не надо было спрашивать, чем он вызван. Майкл неотрывно смотрел на кольцо с бриллиантом в три карата на левой руке Кирстен.
— Прости меня, Майкл.
— За что? За попытку сорвать концерт?
— За то, что сама не сказала тебе о нас с Джеффри.
— Ты вовсе не обязана что-либо мне объяснять. — Голос Майкла звучал резко, почти грубо. — От всей души желаю счастья!
Фраза уже сорвалась с губ. Но Майклу казалось, что слова тугим комом застряли у него где-то посреди горла. Все это время Роксана была с Майклом, но два дня назад у ее отца произошел приступ стенокардии, и Роксана была вынуждена поспешить домой, в Уинфорд.
— Майкл?
Он не мог смотреть на Кирстен. Не хватало духу. Кирстен подошла к Майклу, но, хотя в эту минуту ему ничего так не хотелось, как заключить ее в объятия, он нашел в себе силы отступить. Тогда Кирстен замерла на месте. Теперь Майкл мог смотреть на Кирстен. Их разделяло расстояние в несколько футов, и это позволяло ему безопасно смотреть на бывшую возлюбленную. Кирстен стояла не шевелясь, она даже не моргала, но неожиданно комната накренилась, и девушка почувствовала, что падает. Майкл бросился к Кирстен.
При первом же соприкосновении тел тонкая преграда, разделявшая Майкла и Кирстен, рухнула. Они занялись любовью, не раздеваясь: порыв страсти словно адское пламя пожирал их обоих. И в центре этого пламени было их проклятие и отпущение грехов. Последнее прости-прощай.
Майкл и Кирстен, молча, не глядя друг на друга, как могли привели в порядок одежду. Без сомнения, все уже ждали их. Кирстен первой направилась к выходу, но Майкл догнал ее и нежно обнял.
