— Мисс Харальд?
Кирстен прищурилась. Она понимала, что до неприличия откровенно разглядывает пришедшего, но избавиться от желания полюбоваться на источник столь богатого тембрами голоса была не в силах.
— Давид и Голиаф, — представился гость, протягивая Кирстен большую, с длинными пальцами руку.
Помня о том, что перед ней — враг, Кирстен отказалась пожать ее. Но мужчина дал понять Кирстен, что привык не обижаться на неучтивое к себе отношение. Невольно сжав кулаки, Кирстен приготовилась к сражению с человеком, который, к сожалению, выглядел очаровательным — высокого роста блондин с резкими чертами лица и проницательными дымчато-серыми глазами. Одет гость был очень просто: ковбойка, желтая кожаная жилетка, синие джинсы и мокасины — внешний вид скорее студента колледжа, нежели молодого лучшего художника-оформителя обложки журнала «Тайм». Но самым удивительным было то глубокое впечатление, которое этот парень, настоящее воплощение мужского обаяния, произвел на Кирстен. С первого же момента их встречи у Кирстен учащенно билось сердце.
— Я — Эндрю Битон. — Гость все еще стоял за дверью, которой Кирстен прикрывалась, словно щитом. — Из журнала «Тайм», худ…
— Я знаю, кто вы. — Неприязненной интонацией Кирстен попыталась заставить Битона почувствовать ту же неловкость, что испытывала сама.
— Вы позволите войти?
Кирстен только пожала плечами.
— Можно?
Кирстен, не скрывая антипатии, приоткрыла дверь еще на несколько дюймов, и Битон проскользнул в образовавшуюся щель с грациозностью, которую трудно было ожидать от столь крупного и мощного тела.
— У нас ведь назначена встреча на два часа, не так ли?
Ответом ему стал лишь недоброжелательный взгляд.
— Может, вам будет угодно, чтобы я зашел как-нибудь в другой раз?
— Мне было бы угодно вообще не ввязываться в дурацкую затею.
Белесая бровь вопросительно выгнулась в дугу.
— Так что, все отменяется?
— Я бы хотела как можно скорее покончить с этим.
— Похоже, для вас это и вправду сущая пытка. И, коли так, я должен был бы обидеться, но, сам не знаю почему, вовсе не испытываю ничего подобного.
Чем больше Битон старался преодолеть враждебность хозяйки дома, тем упорнее Кирстен пыталась сопротивляться его обаянию.
— Вы никогда прежде не позировали?
Кирстен молчала.
— Знаете, на самом деле этот процесс совершенно безболезненный. Довольно скоро вы совершенно забудете о моем присутствии.
Кирстен сильно в этом сомневалась. Довольно трудно было представить, что можно забыть о присутствии Эндрю Битона в одной с ней комнате. Даже здесь, в огромном холле, казалось, что массивный художник занимает практически все свободное пространство.
