Уже наступила полночь, и мы все устали, особенно моя мама. Вероятно сознавая бесполезность продолжения собрания, представители власти разрешили нам разойтись по домам, но только после того, как председатель приказал всем явиться на собрание, назначенном на следующий день.
Так насаждалось наше новое руководство.
По-прежнему многое оставалось неясным в вопросе коллективизации. Вероятно, колхозы могут оказаться новой формой крепостного права. Единственное, что мы чётко осознали — это неизбежность лишиться своей земли, что было равносильно жизни для нас.
Только десять лет отделяли нас от Революции и Гражданской войны. Многие жители нашего села испытали их тяготы на себе: кто-то потерял родственников или родителей, кто-то вернулся в родные края с войны калеками. Но мы, наконец-то, получили землю! Мы спрашивали сами себя: неужели партия действительно хочет, чтобы мы бросили землю, вступили в колхоз и работали бы как городской пролетариат. Разве Революция не была произведена для нас, для крестьян? Возможно ли, что партия хочет вернуться к большим помещичьим хозяйствам? У нас оставалась единственная надежда: ведь пропагандист объявил, что вступление в колхоз — дело добровольное. Мы были счастливы, жить и трудиться в своих небольших хозяйствах, и ничего не желали сверх того, только чтобы нас оставили в покое. Мы бы не присоединились к коллективизации ни за какие сокровища мира.
Нас удивило, с какой поспешностью члены комиссии и другие представители власти вступили в колхоз. Оказалось, что за день до собрания наш «тысячник», товарищ Цейтлин, провёл секретное совещание со всеми новыми представителями власти. Проводя инструктаж по вопросам коллективизации, он приказал им продемонстрировать свою готовность вступить в колхоз на собрании Сотни. Поскольку подавляющее большинство нового руководства составляли крестьяне, то они резко воспротивились приказу «тысячника». Товарищ Цейтлин нашёл выход из создавшегося положения. Он предложил им только притвориться, что они вступают в колхоз. Те, кто ещё не готов к такому шагу, будут занесены в особый список, который впоследствии уничтожат. Таким образом, жители села последуют их примеру. Мы не знали, с готовностью или нет, они приняли этот план. Позже товарищ Цейтлин отрицал, что он внёс предложение о фиктивной регистрации. На следующий день новоиспечённые колхозники привели на колхозную ферму своих лошадей, коров и домашнюю птицу. За одну ночь товарищ Цейтлин провёл коллективизацию почти двадцати процентов жителей села, а некоторых из них ещё обратил в яростных проводников партийной политики на селе. Потеряв личное хозяйство, он могли рассчитывать только на то, что у них осталось — их новые должности, поэтому они старались демонстрировать свою обретённую власть везде, где это было возможным.
