Холодные, с выбитыми стеклами, по три человека на каждой полке, включая багажные, нередко, особенно летом, с людьми даже на крышах, ползли вагоны по необозримым просторам великой страны. Впрочем, от Москвы пассажирские поезда невыразимыми усилиями бригад, вокзальной милиции и транспортных отделов ЧК отправлялись в более или менее пристойном виде и сохраняли оный примерно до Калуги, Серпухова, максимум — Тулы или Брянска.
Именно к последнему из названных городов 2 октября 1919 года приближался, дребезжа всеми сочленениями, громыхая на стыках рельс, поезд, следующий из Москвы на Украину. В одном из давно не ремонтировавшихся вагонов бывшего третьего класса сидела на нижней полке, не выпуская из рук большой соломенной сумки для провизии, молодая черноволосая женщина с худым, даже аскетическим лицом. Характерная внешность интеллигентного человека, выразительные библейские глаза никак не вязались с простонародной одеждой, похоже, заимствованной с чужого плеча.
Поезд замедлял ход, когда пожилой крестьянин, сидевший напротив женщины, выглянул в мутное окно:
— О-хо-хо! К Брянску подъезжаем, православные. — Он привычно перекрестился и пояснил попутчикам: — Большая станция. Тут завсегда проверка. Пронеси, господи! — С тяжким вздохом крестьянин снова осенил себя крестным знамением и извлек откуда-то из-за пазухи узелок с документами.
Черноволосая женщина вздрогнула, судорожно прижала к груди сумку, встала с лавки и начала потихоньку продвигаться к выходу. Меж тем лязгнули буфера и вагонные сцепы, поезд встал, и вот уже с обеих сторон от дверей послышались зычные голоса:
— Внимание, граждане! Всем оставаться на местах! Приготовить документы!
С очевидной неохотой и тревогой в огромных, таких черных, что зрачков не различить, глазах женщина вернулась в свое отделение, присела на краешек жесткой скамьи, нервно перебирая тонкими пальцами ручки сумки.
В проходе показался медленно перешагивающий через баулы, чемоданы, узлы проверяющий чекист, следом за ним два красноармейца с кавалерийскими карабинами без штыков. Судя по доносившемуся шуму, второй наряд работал в другой половине вагона.
По мере приближения контроля нервозность женщины все более нарастала, и это не осталось незамеченным: чекист, привычно быстро проверяя документы, уже не выпускал ее из поля зрения. Когда наряд достиг ее отделения, женщина, используя толкотню в вагоне, попыталась прошмыгнуть в соседний отсек, где документы уже были проверены. Резко, хотя и не грубо, чекист удержал ее за локоть:
