Манцеву ничего не надо было повторять дважды. Подхватил молниеносно мысль, словно кольцо на палочку в детской игре серсо, наблюдать которую приходилось ему некогда во Франции.
— А может, воистину по команде?
— Вот-вот!
Возбуждение Дзержинского достигло наивысшей точки:
— После ухода вашего я по некоему наитию снова вызвал Евдокимова. Ефим Георгиевич, может вам неведомо, свою революционную деятельность во времена оные начинал среди анархистов-синдикалистов. Ну, что было, то было и быльем поросло. Публику названную знает хорошо. Через свои связи Ефим Георгиевич установил, а Станислав Адамович перепроверил и подтвердил, что несколько анархистов-боевиков с конца лета словно в воду канули. В том числе и замешанные в крупных ограблениях. Опять же — деньги… Суммы большие, однако в уголовном мире никаких следов их не обнаружено. Да и сами ограбления, если помните, по методам исполнения на обычные налеты не походили.
— Верно, некоторые, во всяком случае налет на тот же «Центротекстиль», точно явно имели целью добыть средства для каких-то политических акций. Факт. Но, однако, мне трудно представить того же Льва Черного в роли налетчика, а то и бомбиста.
— А вы вспомните разоружение анархистов в прошлом году на Малой Дмитровке. Сколько уголовников и разного рода авантюристов мы тогда среди них обнаружили. Сверхреволюционная концепция вселенского разрушения всегда привлекала и долго будет привлекать к себе мелкобуржуазных радикалов, люмпен-пролетариев, разочаровавшихся в жизни выходцев из зажиточных слоев общества, или богемы. И неудачников… А разочарование легко перерастает в отчаянье, отсюда рукой подать до звериной ненависти ко всему, что мешает реализации инстинкта разрушения…
— …власти, государства, — подхватил Манцев.
— Вот именно! Для анархистов нет различия между царизмом, самодержавием, буржуазной республикой и рабоче-крестьянской властью.
— Крайняя абсолютизация самого понятия. Отсюда и возможность союза, точнее, слияния с контрреволюцией.
— Конечно! Хотя ни один идейный анархист нипочем не признает, что на деле он союзник Деникина, а никакой не революционер.
— А что-нибудь конкретное Мессинг установил?
— Установил! — почти возрадовался Дзержинский. — Вы помните Марию Никифорову?
Манцев только хмыкнул:
— Марусю-то! Боевая девица. Слышал, где-то на Украине атаманит.
— Так вот, до разоружения анархистов в Москве она жила на Арбате. Потом уехала на Украину, сколотила там партизанский отряд и на каких-то автономных началах примкнула к Махно. Мессинг выяснил, что, уехав, она квартиру за собой умудрилась сохранить, кто-то ее оплачивает, и, похоже, щедро. Удалось выяснить, что в этой квартире живет нелегально известный анархист Александр Восходов. Квартиру часто навещают подозрительные или, скажем мягче, странные лица, пока неустановленные…
