Так, что не спроста начальник ОБХСС сказал своему заместителю, чтобы Машошин никуда не отлучался. Как старый и опытный лис, нутром почувствовал, что дело закрутится. Завяжется.
2
— Ну, что там у вас? — оторвался Михаил Егорович Воробьев от стопки бумаг, когда старший участковый и начальник ОБХСС, постучавшись и получив разрешение, вошли в кабинет начальника отдела. — Если с чем-то незначительным, то зайдите попозже. Своих хлопот невпроворот. Если серьезное и не терпящее отлагательства, то докладывайте.
Он по очереди окинул взглядом вошедших, словно решая, с кого начать.
— Давайте вы, товарищ Москалев, а то Паромов со своей эмоциональностью начнет тут резину тянуть да сопли жевать. А у нас не резиновый завод. Тянуть нечего. Факты и только факты.
— Товарищ полковник, — начал слегка озадаченный прозорливостью начальника отдела Москалев, — речь действительно пойдет о заводе РТИ, правда, не о резине, а о мясе…
— Что? Что? — словно не расслышав, переспросил Воробьев. — Какое еще мясо? — Он насупился: пришли, мол, с пустяками, лишь от дел отрывают. — Если речь пойдет о расхищении мясопродуктов путем их недовлажения в порции, то занимались бы сами такими пустяками. Или спорите о приоритетах? Не смогли разделить ваши обязанности? — В голосе сплошное раздражение. — То зря сюда пришли. Вы же оба знаете наш принцип работы: сначала дело! И не имеет значение, порознь вы его будете делать или сообща… Потом уж разбор полетов: кого наградить, а кого наказать. Ясно?
Наступила возможность и ответить на поставленный вопрос и продолжить основной доклад дела, из-за которого и пришли. Перебивать начальника милиции было недопустимо, считалось сверхнаглостью и бесцеремонностью. Такого Воробьев не позволял никому из своих подчиненных. Но вопрос был задан и ждал ответа.
— Дело вовсе не о недовлажениях в столовых завода, — мягко, как только умел один он, начал Москалев, — речь идет о тоннах говядины и свинины, как утверждает Паромов, закопанных на свалке мусора на территории завода РТИ… Вот, секретное сообщение об этом факте… — показал он лист с писаниной Паромова.
Воробьев, несмотря на овладевшее им раздражение, старался слушать внимательно. Поэтому услышанное удивило его своей необычностью: как можно закопать в землю тонны мяса? Непонятно.
— Я не ослышался? Точно закопано? — В голосе начальника мгновенная перемена: пропало раздражение и возник интерес. — Дайте-ка мне… — потребовал он у Москалева листок со спецсообщением. — Интересно, интересно! Да вы не стойте, присаживайтесь поближе.
