Этта вспыхнула и рассмеялась.
— Почем вы знаете? Я не могла это запретить! Каким образом? И к тому же это было безопасно. Он был довольно пожилой.
— Я рада, что теперь я приму вас под свою защиту, — сказала Клементина.
— Я буду хорошей, дорогая, — пообещала девушка.
Забрав багаж, они отправились. Хотя дорога шла по некрасивым, однообразным улицам Лиона, глаза Этты разбежались.
— Какой очаровательный город!
Не было даже ни одного солнечного луча; все небо было закрыто тучами; но юность все находит очаровательным. О, блаженная слепота юности!
— Что случилось с м-ром Бургрэвом? — через секунду спросила она. — Наверное, он должен был возвратиться?
— Нет, — холодно ответила Клементина, — он во Вьен.
— О… о… о, — с упреком протянула Этта, — я думала, что мы будем только вдвоем. Мы его посадим вперед рядом с Джонсоном и будем иметь весь автомобиль в своем распоряжении.
— Я думала, что вам нравится Томми Бургрэв!
— Он — славный, — ласково сказала Этта.
— Он думает теперь только о живописи, так что, наверное, не будет обращать на вас большого внимания.
Этта возмутилась.
— Я не позволю ему обращаться со мной так, как будто я не существую, — закричала она. — Я боюсь, что вы его избаловали, дорогая. С мужчинами нужно всегда держать себя так, чтобы они знали свое место, и учить их обращению.
Однако его обращение при первой встрече было безукоризненно. Автомобиль, въезжая во Вьен, остановился на мосту, на котором он писал. Он вскочил и бросился к путешественницам с самыми приветливыми улыбками, причем они предназначались не только Клементине. Не в природе двадцатитрехлетнего мужчины отнестись равнодушно к такой изящной дочери Евы, какой была Этта, еще выигрывающая соседством с более пожилой женщиной.
Томми был искренен, когда высказывал свое расположение к Клементине; он был искренен, когда не хотел приезда барышни; но он не рассчитал на эффект контраста. До сих пор он смотрел на Этту, как на всякую молодую женщину, которая расстроит гармонию их художественного фокуса, открытием которого он так гордился.
Теперь он заметил ее свежесть и красоту. Он видел, как прохожие с восхищением оборачивались на нее. Томми вдруг почувствовал, что ему можно позавидовать, он начал гордиться ею; она делала ему честь, как спутница. Клементина незаметно наблюдала за ними, и губы ее иронически кривились.
— Это не моя вина, что я не встретил вас в Лионе, мисс Канканнон. Клементина мне не позволила. Вы знаете, какой она деспот. Так что я должен был проскучать целый вечер в одиночестве.
