Вандермер перевел дыхание, как человек, выигравший неравное пари.
— Многое можно сделать. Прежде всего прекратить ежемесячное пособие. Но я думаю, что вам нужно что-нибудь более артистическое и тонкое… Подождите… дайте подумать!.. — Он закрыл глаза рукой. — Вот. Как вам это покажется? Мне кажется это адски подлым. Вы говорите, что он всецело предан своему искусству? Хорошо, заставьте его отказаться от него…
— Великолепно, великолепно, — закричал Квистус.
— Но как?
— Можете вы дать ему место в какой-нибудь деловой конторе в Сити?
— Да. Мой друг Гриффиртс из Антропологического общества — секретарь в страховой компании. Он устроит мальчика в контору по одному моему слову.
— Хорошо. Так объявите ему, что если в течение месяца он не бросит кисти и не поступит на должность, он не получит ни одного пенса не только при жизни, но и после вашей смерти. Таким образом, вы поставите его лицом к лицу с адским искушением и что бы он ни избрал, он останется в дураках. Я нахожу это хорошенькой подлостью.
— Гениальная выдумка, — восхитился Квистус. — Я сейчас напишу чек. — Он сел за стол и вынул свою чековую книжку. — Вы, заодно, пойдете к моему племяннику, я дам вам свою карточку, и познакомите его с моим решением.
— Что? — подскочил Вандермер.
Квистус спокойно повторил последнюю фразу. Лицо Вандермера побелело. Он тер свои всегда влажные руки, пока они не стали совершенно сухи и бескровны. С ним никогда ничего подобного не случалось. Вся его изобретательность падала на его же голову. Требование Квистуса привело его в уныние. Предложить неопытному сумасшедшему патрону теоретическую возможность совершить подлость — одно, но получить приказание и совершить ее самому — совсем другое. Это была уже не чепуха.
— Вы не хотите? — осведомился Квистус, как демон-искуситель с чековой книжкой в руке.
Вандермер пал. Как он мог устоять?
— Я думаю, — хрипло сказал он, — что двадцать фунтов только за предложение, а за исполнение еще десять…
— Хорошо, — согласился Квистус, — но, — резко добавил: — следующий раз вы сразу назначите цену своей операции.
Следующим был призван Биллитер.
— Вы имеете какое-нибудь понятие о скачках? — осведомился у него Квистус.
— Вполне определенное. Они мне стоили целого состояния.
— Я хочу, чтобы вы сопровождали меня на бега, и указали бы на совершаемые там подлости.
— В этом заключается моя обязанность?
— Да, в этом ваша обязанность.
— Я думаю, что я угожу вам за ваши деньги, — сказал Биллитер с легким проблеском сознания на своем одутловатом лице.
