— Во всяком случае, — прищурился Томми, — вам придется немного потерпеть.
— Боюсь, что так, — жалобно сознался Квистус. — Но как-нибудь обойдется…
Ему пришлось потерпеть… Этот спокойный, вежливый, мирный джентльмен обладал особой способностью раздражать Клементину. Он был ученым, но это не мешало ему быть, по ее мнению, сумасшедшим, а Клементина не могла их равнодушно переносить.
Портрет был ее отчаянием. Этот мужчина не имел никакого характера! Его большие голубые глаза ничего не выражали! Она боялась, заявляла она, перенести на полотно физиономию врожденного идиота. Ее выводило из себя его дилетантское отношение к жизни, которого она, как труженица, не могла допустить. По профессии он был стряпчим, главой старой фирмы «Квистус и сын», но ради страсти к антропологии передал все дело компаньону.
— Он вас обчистит, как липку, — пророчила Клементина.
Квистус улыбнулся.
— Я, как и отец, ему всецело доверяю.
— По-моему, каждый доверяющий, безразлично, мужчине или женщине — не вполне владеет своими умственными способностями.
— Я верил всем всю жизнь. Я счастлив, что меня до сих пор еще никто не обманывал.
— Вздор, — объявила Клементина. — Да, вот, Томми что-то рассказывал мне про вашего друга-немца.
Это было больное место. Несколько дней тому назад к нему явился добродушный, бедно одетый, честный немец и предложил ему кремневые предметы, найденные, по его словам, в долине Везера, около Гамельна. Квистус нашел их настолько любопытными и заслуживающими внимания, что дал ему вдвое против запрошенной цены. Сейчас же был вызван друг-палеонтолог, и немедленно они приступили к исследованию сокровищ. Они оказались бессовестной подделкой.
— Я рассказал это Томми по секрету, — с достоинством возразил он. — Он не имел права передать.
— Что показывает… — Клементина сделала паузу, кладя мазок, — что показывает, что даже Томми нельзя верить.
Другой раз дело коснулось знаменитого интервью Вандермера.
— Вы знакомы с моим другом Вандермером? — осведомился он.
Она покачала головой.
— Никогда не слыхала такого имени.
Он объяснил.
— Вандермер — журналист, он интервьюировал вас и затем вы вместе завтракали в ресторане.
Клементина не могла вспомнить, но в конце концов ее лицо прояснилось.
— Бог мой, это не полуоборванный ли господин с лисьей физиономией и пальцами, вылезавшими из сапог?
— К сожалению, портрет хотя не лестный, но похожий, — признался Квистус.
— У него был такой голодный вид, и он оказался на самом деле таким голодным, что я свела его в колбасную, и пока он начинялся ветчиной и мясом, я начиняла его материалом. Но мой завтрак с ним в ресторане — наглая ложь!
