Стоит заметить, что опорный пункт располагался на первом этаже обыкновенного жилого пятиэтажного здания, построенного в конце шестидесятых годов. Под кабинеты участковых использовались небольшие спальни обычной трехкомнатной квартиры, а под кабинет начальника штаба — помещение кухни.
Здесь также на всех стенах висели аккуратные плакаты. Но не с текстами статей уголовного кодекса и административных нарушений, а с выдержками из Положения о добровольных народных дружинах. Видное место занимали графики дежурств цеховых дружин и маршруты дружинников при охране общественного порядка.
Подушкин сдвинул на край письменного стола какие-то книги и журналы, застелил столешницу листом ватмана вместо скатерти.
— Вот и ворог наш, — поставил он бутылку сухого вина «Монастырская изба». — А вот и друзья, — вывалил из пакета в тарелку с жареной мойвой.
Откуда-то из утробы стола достал пару граненых стаканов, налил в них из графина воды.
— Ополосни, — попросил Черняева. — Не в службу, а в дружбу…
Тот, буркнув незлобиво, что «штаб — всему голова», пошел мыть стаканы.
Отправив участкового, Подушкин продолжал священнодействовать над столом: ножом порезал на мелкие ломтики полбуханки хлеба и открыл банку шпротов. Не прошло и минуты, как он приготовил из шпрот и ломтиков хлеба бутерброды. По числу участников предстоящего застолья.
— Все! — возвестил Палыч о готовности. — Милости прошу к нашему шалашу.
Минаев, Клепиков и Паромов, негромко переговариваясь, придвинули поближе старенькие стулья, стоявшие у стены. И под их жалобный скрип, расселись за столом.
Возвратился с вымытыми стаканами Черняев. Молча поставил их на стол и сел на свободный стул. Но, видно, общее молчание его тяготило, и он пошутил:
— Люблю я поработать, особенно пожрать!
— Да, можно приступать, — поддержал его Подушкин.
И с чувством выполненного долга улыбнулся черными, как у цыгана, глазами.
— Можно-то — можно… — тут же отреагировал Минаев, — но закрыл ли ты на замок входную дверь?..
— Точно, — тут же вцепился взглядом в начальника штаба Черняев. — А то, помнишь, в прошлый раз — забыл, и нас чуть ли не «застукали».
— Что правда, то правда… — отметил и Клепиков.
— Василич, а может, он специально так сделал, чтобы нас «спалить»?.. — хохотнул Черняев, продолжая подтрунивать над начальником штаба ДНД.
— Закрыл, — огрызнулся Подушкин, — а если не веришь, то сходи и проверь. Все — «тип-топ».
Никто проверять дверь не пошел, понадеявшись на добросовестность и осторожность Палыча. Минаев откупорил бутылку и налил в имеющуюся посудину вина. Примерно по полстакана.
