Это была моя шестнадцатая вылазка. Шестнадцатая, суккуб меня дери! Столько не было даже у Счастливчика – тот отошел от дел и стал главой нашей гильдии после десяти. Все считают, что я его любимчик, но я-то знаю, как старик меня ненавидит, – поэтому и швыряет в самое пекло. Нет большего наслаждения, чем видеть его обрюзгшую рожу, возвращаясь живым после очередной живодерни… Родители продали меня в гильдию сразу после рождения. Сразу после того, как повитуха показала им орущий кусок мяса с расщепленной надвое верхней губой. Метка Бетрезена до сих пор приносит мне удачу – я стал одним из самых живучих упырей, которые числятся в штате нашей проклятой конторы. Когда-то я ненавидел свое лицо, но теперь любой новобранец испытывает священный трепет перед моим «талисманом». Правда, я не говорю этим дурням, что до сих пор не пользуюсь зеркалом, а свою воровскую накидку с капюшоном не снимаю даже во сне…
Рана затянулась, я был вновь полон сил. Стряхивая с одежды куски гнезда и скорлупы, поймал себя на том, что облизываю верхнюю губу. Эта глупая привычка осталась у меня с тех пор, как я впервые попробовал восстанавливающий эликсир. Тогда я верил, будто чудесная отрава вылечит меня от всех болезней разом. Дурак был, что и говорить.
Прикусив свой глупый язык, я двинулся дальше…
Я давно привык обходиться долгие дни без сна и еды. Но в этот раз пер как заговоренный – тело, мой послушный инструмент, несло меня легко и быстро, как перышко грифона. Я еще пройдусь своими лужеными пятками по самолюбию Счастливчика – в мои годы он небось дальше своей помойки уже не вылезал. Путь, на который неподготовленному человеку понадобилась бы неделя, я преодолел за три дня. Вечером четвертого передо мной появились неприступные стены ханнерии…
Задание было не из тех, которыми принято хвастаться. Мы на своей работе, конечно, не божью благодать призываем, но одно дело – разведать, сколько мертвяков засело в очередном укреплении, а другое – отравить городской колодец. Тем более когда город-то – свой, человеческий! Даже не гномий, суккуб меня дери (хотя к гномам я особой неприязни не испытываю – лично мне они ничего плохого не сделали, а иные из них и получше нашего брата будут)…
У меня есть пара простых правил: первое – не задумываться, второе – не сомневаться.
Зачем мне думать о том, что завтра из этого колодца будут пить не только те, кто держат оборону на стенах города, но и их малолетние щенки? Эти люди чем-то не угодили Императору Демосфену. Значит, эти люди – изменники. Весь этот город – одна большая гниющая рана, которую нужно выжечь, пока зараза не разрослась. Я – оружие своего Императора, и я исполню его волю…
