Какое это было представление!
С той минуты меня снедало одно желание: хочу в плавание. И вот я очутился в Гавре[61], имея в кармане всего сто су. Почти не ел три дня и здорово проголодался. Вот беда-то! И особенно скверно — не было крыши над головой.
Зато какая красота! Море с огромными пароходами, с густым лесом мачт, с неповторимым ветром странствий… Но попасть на корабль и уйти в плавание оказалось для меня невозможным.
И потянуло назад, на парижские бульвары. Однажды во время прилива я был на набережной, ходил, размахивая руками, и очень сильно проголодался. Я уже говорил, что, несмотря на много хорошего вокруг, жизнь моя вовсе не была усеяна розами…
«Эй, послушай-ка, юнга! — раздался позади громовой голос. — Небось хочешь горло промочить?»
Я обернулся и увидел матроса; да что матроса — настоящего морского волка.
«Это вы мне? — воскликнул я. — Вы не ошиблись?»
«Не ошибся?» — переспросил собеседник.
И тут у меня поплыло перед глазами, как в тот день, когда я вытащил человека у моста Искусств.
«Разрази меня гром! — воскликнул моряк. — Твой трюм, похоже, пуст. За тобой нужен глаз да глаз. Пошли на борт!»
И я пошел, нетвердо держась на ногах. И вот очутился на палубе… Потом узнал, что попал на трансатлантический[62] пароход.
Мне налили бульона, прекрасного бульона. Уже во второй раз бульон спас мне жизнь. И можно легко понять мое состояние.
Слово за слово, и я рассказал, как пошел смотреть «Вокруг света за восемьдесят дней», как очутился здесь, это вызвало бурный смех у матросов, но смех добродушный. Уж поверьте, они чуть животики не надорвали.
«Значит, — обратился ко мне морской волк, — ты хочешь плавать, очень хорошо. Уйти в море на корабле можно пассажиром или матросом. Пассажиром — дорого, а вид у тебя, не в обиду будет сказано, вовсе не богатый»
«Ну что ж! Выходит, матросом», — ответил я.
«Матросом! Но, молодой человек, ты же ничего не умеешь в морском деле!»
«Я научусь!»
«Послушай-ка, парнишка, наш экипаж укомплектован полностью. Попытай-ка лучше счастья на каком-нибудь из «купцов».
Мне здорово понравились эти храбрые ребятки. И я решил во что бы то ни стало остаться с ними и в точности вести себя как герой спектакля «Вокруг света за восемьдесят дней».
Они мне объяснили, что матросы — не путешественники, в плавании очень редко доводится побывать на берегу, подчас и понятия не имеют о тех странах, куда заходят, точно кучер омнибуса[63], никогда не осматривающий достопримечательности, у которых останавливается его карета.
