Считается, что полные люди лучше переносят холод, чем худые, поскольку обладают постоянным источником подогрева.
И еще один потрясающий пример: верблюжьи горбы — запасы жира, позволяющие переносить самые невероятные лишения. К концу трудного, изнурительного пути горб сильно уменьшается и болтается, точно пустой бурдюк[49]. Запасы опустошены, подобно тендеру[50] локомотива, доведшего поезд до пункта назначения.
Как невозможно паровозу без угля, так нельзя живому организму без жира. Понятно?
— Еще бы! — хором воскликнули оба благодарных слушателя.
— Вот почему эскимосы, гренландцы, саамы и прочие обитатели холодных широт потребляют огромное количество жирной пищи. Зато на экваторе богатый выбор продуктов питания, от употребления которых не образуется веществ, сберегающих тепло.
— Дорогой доктор, нам ясна суть вашего чудесного изобретения.
— Чудесного? Гм-м! Да вы мне льстите.
— Дикари, без всякого сомнения, раз двадцать будут заставлять нас поглощать в огромных количествах вещества, лишние для организма.
— Надо воспользоваться открытием, и неиспользованный жир окажется выведенным из организма.
— И мы, таким образом, не пополнеем.
— Теперь я не смогу без смеха глядеть на пузо какого-нибудь богача, — проговорил Фрике, напустив на себя многозначительно-задумчивый вид.
— Значит, — вступил Андре вслед за репликой парижанина, — вы поглощаете кислород и выжигаете ненужный жир. Происходит нечто подобное тому, как если бы, при желании поскорее выжечь светильник, наполненный маслом, туда опустили двести фитилей вместо одного.
— Браво! Ваше сравнение превосходно! Из вас вышел бы прекрасный физиолог!
— Но послушайте, доктор, не проще ли засунуть два пальца в рот и опорожнить несчастный желудок… ну, как случается при морской болезни, хотя это чересчур примитивно.
— Ваш замысел неплох. Однако у проклятых дикарей ушки на макушке. Когда меня схватили, то первые три дня и три ночи выставляли не смыкавшую глаз стражу и прислушивались к малейшим звукам. Тогда-то я придумал эту систему, ее применение увенчалось полнейшим успехом, — завершил рассказ бесстрашный врач, демонстрируя истощенное тело пергаментного цвета.
— Мы согласны, — произнесли двое собеседников, — завтра употребим повышенную дозу кислорода. Ибо есть выбор: остаться живым или быть съеденным!
