— Не совсем оружие Сумеречного охотника, — пробормотал Магнус. — Не так ли?
Золотистые глаза превратились в яркие щелки, а свободная рука с длинными пальцами, не держащая пистолет, поднялась к рукаву, где, по мнению Магнуса, был спрятан ближайший клинок. Его руки казались не совсем уверенными.
— Спокойно, — добавил Магнус. — Я не причиню тебе вреда. Я — маг, за которого могут поручиться Уайтлоу из Нью-Йорка, как весьма… ну, в основном, безвредного.
Повисла долгая пауза, показавшаяся опасной. Глаза юноши были похожи на звезды, сияющие, но не раскрывающие его чувств. Обычно Магнусу хорошо удавалось читать людей, но сейчас было трудно предсказать, что может сделать этот парень.
Магнуса по-настоящему удивило то, что он произнес следующим:
— Я знаю, кто ты. — Голос не был таким, как лицо, в нем присутствовала мягкость.
Бейну удалось скрыть свое удивление и поднять брови в немом вопросе. За свои триста лет жизни он научился не попадаться на каждую предложенную ему наживку.
— Ты Магнус Бейн.
Магнус помолчал, а потом склонил голову.
— А ты?
— Я, — заявил юноша, — Джеймс Херондэйл.
— Знаешь, — пробормотал Магнус, — я предполагал, что тебя зовут как-то так. Рад, что я знаменит.
— Ты маг, друг моего отца. Он все время рассказывал о тебе моей сестре и мне, когда бы в нашем присутствии Сумеречные охотники пренебрежительно не упоминали о Нижнем мире. Он говорил, что знал мага, который был ему лучшим другом и достоин больше доверия, чем многие воины-нефилимы.
При этих словах губы молодого человека скривились, он говорил насмешливо, но скорее с презрением, чем весельем, будто его отец был дураком, сказав ему такое, а, повторив, сам Джеймс тоже им стал.
Магнус не был настроен на цинизм.
Они с Уиллом расстались хорошо, но он знал Сумеречных охотников. Нефилимы скоры на осуждение и порицание представителей Нижнего мира за их дурные поступки, ведя себя так, будто каждый грех навечно высечен в камне, таким образом, как бы говоря, что народ Магнуса — зло по своей природе. Убежденность Сумеречных охотников в собственной ангельской добродетели и праведности очень помогалихорошим поступкам мага проскальзывать в умы таким образом, будто те были написаны на воде.
В этом путешествии он не ожидал услышать или увидеть Уилла Херондэйла, но если подумать, то Магнус не удивился бы тому, что его забыли — второстепенный персонаж в трагедии юноши. То, что его помнили и помнили так хорошо, тронуло его больше, чем он мог себе представить.
