Я стоял в пальто и с состраданием следил за школьниками, одетыми в блейзеры и белые фланелевые брюки. Тщась хотя бы в слабой мере восполнить пробелы по части светского лоска, директор школы требовал, чтобы во время летнего триместра учащиеся ходили на спортплощадку в белых брюках. Этому — и пожалуй, только этому из всех школьных правил — они подчинялись и оттого выглядели страх как авантажно.
Летним вечером, когда солнышко, косо пробиваясь сквозь деревья, золотит быстрые мальчишеские фигуры в белом, тебе нет-нет да и пахнет в лицо романтикой школьных лет — той романтикой, какую сладко вспоминать всякому, пусть даже он никогда ее не изведал. Здесь все щемяще слилось воедино: свобода и ощущение, что каждая жилка в тебе играет, скупые отзвуки с поля, чей-то одинокий возглас, жидкие хлопки, покой и движение, ярко-зеленая трава под ногами. В непогожий субботний день чувствовалось то же самое, разве что с меньшей силой.
С минуты на минуту ожидая Миртл, и отбояривался от мальчишек, которых как назло тянуло подойти поболтать, и стоял у подножия трибуны в одиночестве.
— Здорово, Джо! — Увлеченный игрой, я не заметил, как ко мне бочком подобрался Фред.
Штаны у Фреда сверкали белизной. Землистый цвет лица выгодно оттенял болотно-зеленый блейзер. Прическа истекала бриллиантином.
— Щеголем глядишь, Фред.
Фред глуповато ощерился.
— Попался, который кусался, в лапы к господину Чемберлену. — В первую секунду я не сообразил, о чем речь. Ах, это он о предстоящем призыве в армию. Значит, уже и до школьников докатилось. Меня это неприятно поразило. — Всех он нас зацапал в лапы.
— И услышал: «Извольте, сделайте милость», — сказал я.
Фред притих. Было видно, как сказанное мною постепенно доходит до его сознания. В конце концов он вздохнул и побрел прочь.
Я присел на край скамьи. Какое мне дело, кто выиграет, когда Миртл все нет и нет.
Тучи на небе сгустились сильней, но дождик перестал, Неожиданно наступила смена подачи, и я заметил, что ко мне, огибая поле, направляется Фрэнк.
— Я хотел с вами поговорить, если вы не против?
Я глянул на него исподлобья довольно кисло.
— Вы извините, что я вас беспокою. — Он замялся; что-то тут было неладно.
Я не скрыл от него, что жду Миртл, — какая разница, все равно он сто раз видел нас вместе.
Фрэнк присел рядышком.
— Как она придет, я тут же смоюсь.
Мы помолчали.
— Я насчет Тревора. — Он с таким вниманием следил за игрой, что, казалось, больше его ничего не занимает.
