Тилли не удивляла перемена в настроении Джесси-Энн. Девушке было семнадцать, когда умерла ее мать. Она хотела вернуться в дом и стать его хозяйкой, однако отец сказал ей: «Я буду очень рад, если ты вернешься, если вы все вернетесь, но в доме уже есть хозяйка, и если ты решишь вернуться, тебе придется согласиться с этим». С того самого дня Джесси-Энн и возненавидела Тилли. Тем не менее Люк и Джон приняли сложившиеся обстоятельства как вполне естественное. Джон возвратился в Хайфилд-Мэнор, Люк пошел служить в армию. Однако оставался еще Мэтью. Правда, он не проявлял открытой враждебности к Тилли, как его сестра, однако чаще всего держался холодно и отчужденно, отпуская едкие саркастические замечания. Тилли всегда вздыхала с облегчением, когда визиты Мэтью заканчивались, а уж когда три года назад он, окончив университет, уехал в Америку, она просто обрадовалась.
Медленно поднявшись по лестнице, миновав галерею и широкий коридор, Тилли вошла в спальню — хозяйскую спальню, их с Марком спальню. Тщательно прибранная комната светилась чистотой. Долгим взглядом посмотрела Тилли на кровать, в которой ей не суждено было больше спать. Потом через гардеробную прошла в туалетную комнату. Там она умылась холодной водой и, вытираясь, взглянула в зеркало. В лице у нее не было ни кровинки, глаза глубоко запали и вместо карих казались черными, крупные полные губы вздрагивали. Ей было тридцать. Выглядела ли она на свой возраст? Нет. Марк всегда говорил, что она так и осталась двадцатилетней. Конечно, это было преувеличением, продиктованным любовью, но Тилли знала, что лица такого типа, как у нее, мало меняются с годами, и воспринимала это как своеобразную компенсацию за свою фигуру, никак не соответствовавшую требованиям моды. Ее грудь так и осталась маленькой, а бедра узкими. Было время — она даже переживала по этому поводу, считая, что лишена женской привлекательности. Однако Марк находил ее стройность и даже худобу прекрасной.
И потом — ее рост, чересчур высокий для женщины: без малого пять футов десять дюймов.
Но какое значение имеет ее внешность теперь? Она носит под сердцем ребенка — дитя Марка, через несколько месяцев она станет матерью. За это время живот ее вырастет, а вместе с ним увеличатся грудь и бедра. Ее кости наконец обрастут плотью. Всего несколько недель назад сознание того, что она беременна, наполняло Тилли счастьем; сейчас это сознание давило тяжким грузом, а прежние страхи вновь поднимались в душе. Что она будет делать, если ее выгонят? Несомненно, мисс Джесси-Энн не станет терпеть ее присутствия в доме ни минуты дольше необходимого. Тилли говорила об этом с мистером Бургессом, и он настаивал, что она должна прийти жить к нему. Тилли была благодарна старому учителю, но что за жизнь ожидала их в его крохотном, битком набитом книгами домике?
