Отвернувшись от окна и подойдя к зеркалу, ахнула, увидев свое отражение: волосы были взъерошены и спутаны вокруг лба, щеки бледны, а вокруг глаз темные круги от пролитых вчера ночью слез.
Вспомнив о слезах, она почувствовала стыд. Ей следовало быть гордой и оставаться неподвижной, когда поняла, что сопротивляться бесполезно, а она умоляла и рыдала.
Диана на минуту опустилась на стул перед туалетным столиком и тут же испуганно вскочила от тихого стука в дверь, которая тотчас открылась. Вошла Маргарет с утренним чаем.
Когда Диана наконец спустилась вниз, отказавшись от завтрака, было уже десять часов. Она надеялась, что Ян уедет и она, оставшись одна, получит возможность убежать. Но ошиблась, он ждал ее внизу, в холле.
— Доброе утро, — произнес он так радостно, как будто вчера между ними ничего не произошло.
Она не ответила. Сквозь открытую дверь девушка увидела машину, и на какое-то мгновение ее сердце радостно забилось в надежде, что он отпустит ее, но тут же услышала:
— Я подумал, что сегодня утром вы захотите прокатиться на машине по острову, а днем мы сможем поездить на лошадях.
Несмотря на плохое настроение, Диана не могла не заметить красоту, окружавшую ее. Проехав некоторое время, Ян повернул машину в гору, и наконец они остановились, не доезжая несколько ярдов до большой пирамиды из серых камней.
— Это могила моего деда, — объяснил он.
И хотя Диана не проявила интереса, он немного рассказал ей о старике, как он безраздельно господствовал в своем крохотном королевстве.
Диана оглянулась и увидела материк, на который она так жаждала попасть, и поняла неприступность этой крепости. Вершины Бен Невиса трудно было достичь без чьей-либо помощи.
Свежий ветер вернул румянец ее щекам. Это было прекрасное утро, запах вереска, смешиваясь с соленым морским воздухом, создавал необыкновенный аромат. Чайки кричали над ними, белея в небесной голубизне, тетерев перелетел в долину, взметнулся бекас, потревоженный их приближением, с полей поднялся выводок зеленых ржанок, утки, образуя правильный треугольник, пролетели над ними по пути к своему сапфировому озеру.
В пути Диана не произнесла ни слова, и спустя какое-то время они повернули обратно к дому.
За обедом она сидела молча и угрюмо, хотя Ян не обращал на это никакого внимания.
Поскольку отказаться она не могла, ей ничего не оставалось, как после обеда по предложению Яна переодеться для верховой езды.
К счастью, одежда была в чемодане, поскольку в Париже она ездила верхом. Молодой француз, который был влюблен в нее много лет, всегда предоставлял свою конюшню в ее распоряжение, когда бы она там ни появилась.
