— Если вы будете так добры подождать минутку, мадам, я выясню, где мистер Воган. Он может быть у сэра Сидни.
Дворецкий ушел. Я осталась одна. Не прошло и двух-трех минут, дверь открылась, я подумала, что вернулся дворецкий. Но это был не он: на пороге стоял мужчина высокого роста, с серыми со стальным блеском глазами, широкими бровями и темными волосами.
Конечно же, я сразу поняла, что это сэр Сидни, и должна сказать, что в некотором смысле он очень недурен собой. Черты лица твердые и выразительные. Упрямый подбородок, четко очерченный рот и холодный взгляд. Такие лица называют запоминающимися.
Он оказался гораздо моложе, чем я ожидала. Промышленных магнатов всегда воображаешь себе почему-то пожилыми.
Манера говорить у него была резкая и отрывистая, не допускающая возражений.
— Вам нужен Воган? — спросил он меня.
— Да, — сказала я, — но, если он занят, я могу уйти.
— Он занят, — ответил сэр Сидни, — и мне будет нужен еще часа два по меньшей мере.
— Тогда я не стану ждать, — сказала я. — Я заглянула лишь в расчете на то, что он свободен.
— Кто вы? — спросил он резко. — Вы не та, с кем он помолвлен?
— Нет, я подруга его невесты.
— Как вас зовут?
— Линда Глаксли, — ответила я, чувствуя себя обвиняемой под перекрестным допросом.
— Глаксли? — переспросил он. — Где-то я уже слышал эту фамилию.
Не сомневалась, что он читал мою историю в газетах, но я не нашла нужным сообщать ему что-либо о себе.
— Возможно, вы знакомы с моим свекром, лордом Марлендом, — сказала я сдержанно.
— Марленд… ну конечно, я его знаю — мы с ним в правлении нескольких компаний. Значит, вы та особа, на которой женился его сын. Ну и как вы с ним ладите?
— С кем? — осведомилась я, вскинув голову. — С отцом или с сыном?
— С тем и с другим.
— Никак, — небрежно, с вызовом сказала я, чувствуя себя как развязный щенок, вступивший в общение с грозным мастифом.
При моих словах уголок его рта дрогнул в чуть заметной улыбке, и я поняла, что забавляю его.
Норман рассказывал, что сэр Сидни славится своей резкой и откровенной манерой высказываний. Ну, раз ему нравится откровенность, значит, я тоже могу себе позволить говорить, что хочу. И следующее его замечание предоставило мне такую возможность.
— Что ж, не стану вас задерживать, — сказал он, — надеюсь, что мы когда-нибудь снова увидимся.
— Зачем? — спросила я, глядя на него широко раскрытыми глазами.
— Зачем? — переспросил он, явно озадаченный. — Полагаю, вы пожелаете рассказать мне историю вашей жизни. Я много их наслушался от разочарованных молодых дам.
