Встречи и разлуки | страница 8
Они явились парадно одетые и вели себя как-то неуверенно и скованно, стесняясь не только монахинь и подглядывавших из каждого окна девочек, но и меня.
К тому времени я очень изменилась, моя опрятность и аккуратность, вероятно, подействовали на них, им не хватало плохо одетой, шумной, грубой Линды, спавшей в ногах их постели.
Это была моя последняя встреча с Альфредом. Мне неприятно вспоминать, как он сидел, приткнувшись на кончике стула, в дурно сшитом костюме, и нервно теребил в руках шляпу.
Куда лучше воображать его в алом со звездами трико, с нафабренными усами, набрильянтиненным коком на голове, когда он, горделиво поигрывая мускулами, поднимался на трапецию.
Шло время, миссис Фишер-Симмондс была мной довольна. Она приезжала каждый месяц, удостаивая нас своим высоким покровительством, и неизменно расспрашивала обо мне.
— Может быть, она оставит тебе что-нибудь по завещанию, — сказала как-то одна из девочек. — Уж слишком она о тебе заботится.
С того момента я только и делала, что придумывала для собственного удовольствия всякие истории о том, как моя добрая благодетельница оставляет мне тысячи фунтов и я возвращаюсь в труппу богатой и важной дамой. Я по-детски мечтала о том, какие тогда смогу устраивать вечера, где будут подавать огромные бифштексы и портер в неограниченных количествах!
В монастыре девочек готовили к будущей взрослой жизни в зависимости от того, что их ожидало. Большинству из них предстояло идти в гувернантки, некоторым в школы преподавать музыку и рукоделие, другие хотели стать экономками или секретаршами.
Поскольку у меня не было ярко выраженных способностей и склонностей к подобным занятиям, мое будущее оставалось под вопросом. Когда я спросила мать-настоятельницу, она сказала:
— Мне кажется, у миссис Фишер-Симмондс есть на тебя определенные планы, Линда.
Когда я только что поступила в школу, меня пытались называть моим настоящим именем — Белинда, но я решительно отстояла единственное известное мне с детства — Линда.
Хотя монахини и сопротивлялись какое-то время, но были вынуждены уступить в конце концов, поскольку все девочки звали меня Линдой, а когда ко мне обращались по имени Белинда, я делала вид, что не слышу.
Миссис Фишер-Симмондс никогда не говорила со мной о будущем, а я, как и все вокруг, слишком боялась ее, чтобы спросить напрямик.
Как-то нам сказали, что она серьезно заболела, и в часовне стали служить мессы о ее здравии.
Я уже провела в школе больше положенного времени, так как все девочки заканчивали в семнадцать лет, а мне в будущем месяце исполнялось восемнадцать.