Они все изводились от зависти, что я могу есть сколько угодно и не полнеть. Чаще всего разговоры между манекенщицами велись о диетах, позволяющих сбросить фунт-другой.
Клеона из них самая красивая. Она брюнетка, и волосы у нее короткие и вьющиеся, как у греческой статуи. При всем при том она еще и графиня, итальянская. Она не виделась с мужем уже пять лет, и, хотя и называет себя графиней ди Риволи, что-то сомнительно, была ли она действительно замужем.
Я узнала ее коротенькую историю. Граф ди Риволи приезжал в Англию покупать аэростаты для итальянского правительства и задержался на три месяца дольше, чем следовало, потому что познакомился с Клеоной, влюбился и женился на ней.
Потом он уехал в Италию, и с тех пор от него не было вестей. Ее это, очевидно, мало волнует. Она пользуется огромным успехом и постоянно завтракает в «Ритце».
Каждый вечер она выезжает на какие-нибудь приемы и встречается там со всей этой публикой, чьи фотографии еженедельно появляются в модных журналах, в «Тэтлере» и «Скетче».
Бывает очень любопытно видеть наших клиенток в ателье, после того как прочитаешь об их развлечениях на балах и скачках.
Сегодня приезжала леди Мэриголд Карстэйрс. Девушки мне о ней много рассказывали; я поглядела на нее через щелочку в занавесях, на случай, если она не пожелает платья, которые демонстрирую я, и, значит, мне не представится возможность ее увидеть.
Она пользуется скандальной известностью и дает какие-то совершенно необыкновенные вечера, куда приглашает самую разношерстную публику.
Хотя леди Карстэйрс только тридцать два года, она уже сменила троих мужей, а сейчас у нее роман с одним из самых известных в стране газетных магнатов.
Сегодня ее сопровождал не он, а двое других мужчин, одного из которых, как сказали мне девушки, прозвали Крошка Спенсер, потому что он огромного роста.
Второй — ее брат лорд Глаксли, глуповатый на вид молодой человек, без подбородка, с нежной бело-розовой кожей, за что его прозвали Пупсик.
Леди Мэриголд и ее спутники все время громко хохотали, и она, казалось, не обращала никакого внимания на демонстрируемые ей туалеты. Но это впечатление оказалось обманчивым, потому что она выбрала два платья еще до того, как мадам Жан, наша распорядительница, велела мне показать белое гипюровое.
Хотя за последнюю неделю я надевала сотню платьев, каждая новая модель доставляет мне истинное удовольствие. Все они такие замечательные!
Мне теперь трудно поверить, что голубое гипюровое платье, которое было на мне в мой первый вечер в «Савойе», казалось мне элегантным.
