Легенды о старинных замках Бретани | страница 23

Через месяц позвала опять герцогиня своего мужа; и сказала ему с улыбкой:

— Я не могу больше жить! — вздохнула и умерла.

Блестящие похороны устроил герцог Марш своей супруге, дочери английского принца Генриха; приезжала и королева Анна и английские родственники. Все они наперерыв приглашали молодых герцогинь по окончании траура к своему двору во Францию и Англию, сестры всех благодарили и обещали подумать об этих приглашениях, но в душе твердо решились не уезжать из дома.

Знали уже теперь молодые девушки свет, знали они и зло, и страдание; каждое утро было для них печально, и каждая ночь беспокойна. Давно не было у них никаких драгоценных украшений, ни новых платьев: дела их отца шли все хуже. Давно уже знала об этом и герцогиня, их мать, и они сами; не знал об этом один лишь только герцог Марш. Потому-то и не захотели они воспользоваться приглашением королевы Анны и принца Генриха.

— Не хотим мы быть бедными служанками при дворе наших родственников! — сказали они своему отцу, когда он удивлялся их отказу.

Открылись глаза у герцога, и тут только оглянулся он на свой опустевший, мрачный замок: кладовые его были пусты, слуги почти все отпущены; никогда уж больше не поднимался подъемный мост, ворота всегда стояли открытыми настежь, — въезжай и входи, кто хочет! Но не трубили рога, возвещая о приезде гостей, и некому было входить и въезжать в разрушающийся герцогский замок.

Грустно бродили по залам Мария и Мария-Бланш; холодно было в мрачных покоях замка, да не отраднее было и в парке: стояла глубокая осень, и ветер сорвал уже последние мокрые листы с уцелевших деревьев, большая же половина их давно уже пошла на дрова. Правда, красовался еще могучий кедр, и на его темно-зеленой хвое только и отдыхал глаз, — он один только и напоминал лето так же, как позолоченная корона на дверях замка одна только напоминала о его прежнем величии.

Да не на радость было это напоминание: в выцветших старых платьях бродили из угла в угол Мария и Мария-Бланш. Там герцог Марш целые дни и ночи шагал взад и вперед по своему заросшему двору; поседел он и сгорбился от забот и бессонных ночей. Но чем больше ходил он по своему двору, тем безотраднее и безотраднее становилось у него на сердце.

Прошел год, принесший с собою еще большее разорение, еще больше страданий обитателям замка, и вот из замковых ворот выехали простые погребальные дроги. Вся Бретань провожала самоубийцу-герцога Марша, но не могли его предать земле по христианскому обряду.