— Заработать все хотят, но лично для меня важно, сколько и как. А от тебя я ничего, кроме общих слов, пока не слышу. Ты давай поконкретнее.
— Я тут в одной очень богатой семье работаю гувернанткой у мальчика восьми лет. Зовут Павликом. Мальчик хороший, спокойный, вежливый. У тебя хлопот с ним много не будет.
— Ты мне его предлагаешь купить или украсть? — Ответа почему–то не последовало. На другом конце провода воцарилось молчание. Я молчала тоже. Пауза угрожающе затягивалась, и я спросила: — Алё, гараж, ты там или уже отключилась?
— Я выпила глоток воды. Извини. Предлагаю тебе с ним посидеть, вернее, поработать его гувернанткой в течение двух недель.
— Гувернанткой?! Почему я? У меня нет для этого никаких данных: ни специального образования, ни опыта, ни призвания.
— Я не предлагаю тебе все время работать гувернанткой. Я хочу, чтобы ты подменила меня на время, пока я буду занята. Кстати, за работу ты получишь пятьсот евро.
— А почему так мало? Это ведь дорогой ребенок. Вернее, даже золотой ребенок…
— Не все в этом мире можно сводить к деньгам.
— А поменьше пафоса нельзя? Насколько я знаю, работа такого плана оплачивается значительно выше.
— Ты состоишь в профсоюзе гувернанток? — спросила Консуэла насмешливо.
— Понимаю твою иронию. У нас не Америка, но тем не менее…
— Хорошо, сколько ты хочешь?
— В два раза больше.
— Это грабеж! У тебя нет специального образования…
— Можно подумать, что у тебя есть, — фыркнула я.
— У тебя нет опыта…
— Консуэла, ты забыла, что ты мне звонишь, а не я тебе. Ты сделала мне это предложение, а не я тебе. Кстати, а почему вдруг ты просишь именно меня? — наконец задала я вопрос, который должна была задать одним из первых.
— Больше некого. Как–то так получилось, что ты последняя, к кому я обратилась. Все предыдущие отказались.
— Что это означает? Я — самая тупая или самая умная? Хотя подозреваю, что, скорее всего, — первое.
— Да ничего это не означает. Кто–то занят, кого–то нет в Москве — сезон отпусков, — с раздражением объяснила Консуэла. — Так ты соглашаешься или нет?
— Мне надо подумать.
— Сколько?
— Пару дней.
— Почему так долго? — удивилась она.
— Мне надо договориться на работе…
— Насколько мне известно, ты в настоящий момент — безработная.
Получается, что, прежде чем позвонить мне, она навела о моей персоне справки. Мне стало как–то неуютно, и появилось такое чувство, будто меня раздели, пока я спала. Ладно бы мужчина, а то — женщина. Хотя в данном конкретном случае это особой роли не играет. А в начале нашего разговора она изображала мою чуть ли не лучшую подругу, предлагала поболтать с ней о прошлом. Это ее лицемерие меня задело, но я сделала вид, что ничего не заметила.
