— Думаю, что для вас это вовсе не пустяки.
Он протянул мне две бумажки, которые в сумме составляли половину того, что я потратила. Я не удержалась и выразительно хмыкнула.
— Что, так дорого? — удивился он.
— Вы в детском магазине или каком–нибудь другом давно были?
Он задумался, а потом рассмеялся.
— Да, очень давно, — признался Александр Николаевич и вытащил из бумажника еще с десяток банкнот.
Я отсчитала столько, сколько истратила, а остальное вернула ему.
— Мы с вами сделаем так, — он протянул мне кредитную карточку, — пользоваться умеете?
Я кивнула.
— Вот и отлично. Я пошел, к ужину постараюсь быть.
Он махнул мне рукой и быстрым шагом направился к машине.
В моей голове промелькнуло: «Разве я тебе жена, что ты мне обещаешь к ужину быть?» Но вслух ничего не сказала.
Мое внутреннее чутье все же подвело меня. Я открыла дверь, по моему разумению, своей комнаты и сразу поняла, что ошиблась. Комната была как две капли воды похожа на мою, только в ней царил не кофейно–молочный цвет, а изумрудно–зеленый. И она принадлежала Консуэле. Это было видно по фотографиям на столике. Их оказалось около десятка, все в красивых рамочках. На них царствовала одна персона — Консуэла Аркадьевна Демидович. Консуэла в купальнике около бассейна, Консуэла за рулем роскошного кабриолета «Мерседес», Консуэла в шикарном бальном платье с бриллиантовой диадемой на голове, Консуэла на лошади, Консуэла там, Консуэла сям. Ничего не скажешь — эффектная женщина. Я немого полюбовалась на нее.
Потом мой взгляд привлекла книга, лежащая на кровати. Я подошла и взяла ее в руки. Фридрих Ницше «Человеческое, слишком человеческое. Книга для свободных умов». Ничего себе! Слишком серьезная литература для хорошенькой женщины. Я открыла книгу наугад: «Существуют женщины, которые, куда ни посмотришь в них, не имеют нутра, а суть чистые маски. Достоин сожаления человек, который связывается с таким почти призрачным, неизбежно неудовлетворяющим существом, но именно они могут сильнее всего возбудить желание мужчины: он ищет их души — и ищет без конца».
«Можно подумать, что мужчины в женщинах прежде всего ищут душу. Ха–ха! — Про себя ухмыльнулась я. — Знаем мы, что они в них ищут. Если у женщины смотреть больше не на что, то мужчины, может быть, и попытаются заглянуть в ее душу, хотя, думаю, в этом случае они просто пройдут мимо».
Я захлопнула книгу. Помню, когда я пробовала осилить размышления друга Фридриха, они меня в такую депрессию вогнали, что я потом еле в себя пришла. Мне показалось, что их писал человек, у которого серьезные проблемы с психикой, и, самое ужасное: он их осознает и они его сильно беспокоят. У Ницше на каждой странице — преодоление собственного недуга, борьба с самим собой. Мне эта чужая борьба вскоре страшно надоела, и я отложила книгу, так и не дочитав.
