Радикализм отвергал это, потому что считал себя не политической партией, а гражданским движением, которое вобрало в себя все лучшее из аргентинской истории и представляло честных граждан, боровшихся с порочным режимом. Из-за этих особенностей радикализм не желал быть частью политической системы Аргентины того времени и отвергал любые альянсы с другими движениями.
В-третьих, Иригойен избрал путь неучастия в выборах и решил не участвовать в играх режима, поскольку, по его мнению, — и это действительно было так, — не существовало необходимых условий для свободного волеизъявления граждан. Пока они не появились, движение радикалов отказывалось участвовать в выборах, бывших, с их точки зрения, простым фарсом позорного режима, который они разоблачали.
Эти три особенности: стремление совершить революцию, нежелание идти на уступки и заключать пакты, а также неучастие в выборах — придавали радикализму характер антисистемного движения. Гражданский радикальный союз не был партией, действовавший в рамках закона, а являлся движением, ставившим под сомнение структуры власти, и угрожал им постоянными призывами к революции, неучастием в выборах и отказом объединяться с другими силами.
Такая стратегия казалась самоубийством: как может достичь успеха партия, которая на первый взгляд не стремится к власти, не признает союзов с другими движениями, настаивает на необходимости революции, после того как стало ясно, что армия ее не поддерживает (хотя революция 1905 г. и привлекла поначалу на свою сторону многих молодых офицеров, в действительности большая часть армии ее не поддержала).
Иригойен должен был действовать очень жестко, чтобы удержать партию на этих позициях. Подумайте, каким необычным было положение партии к 1910 г.: она была представлена на территории всей страны, имела открытые комитеты во всех районах крупных городов, издавала газеты и созывала съезды, но не участвовала в выборах. Членам партии такая ситуация представлялась очень странной и неблагодарной с политической точки зрения. Иригойен несколько раз был вынужден строго применять свою власть для подавления некоторых партийных элементов, обычно из высших классов, жаждавших нормального участия в политической жизни республики.
К чему стремилось движение радикалов? Их программа была загадкой: вначале, под руководством Алема, она ограничивалась морализаторскими призывами к власти, честным выборам и сохранению федерализма. Но это всего лишь предпосылки для эффективной деятельности правительства. В обычных условиях ни одна партия не будет требовать высокой морали от государственного аппарата, потому что он таков какой есть; то же можно сказать о требовании свободных выборов. Так что конечные цели Алема были не слишком ясны, и это оправдывает слова Карлоса Пеллег-рини о том, что радикализм был не партией, а эмоцией.
