В 1928 г., после окончания шестилетнего правления Альвеара, произошло столкновение между иригойенистами и антиперсоналистами, поддержанными консерваторами и Независимой социалистической партией, отделившейся от старых социалистов.
Выборы завершились чистой победой Иригойена, названной плебисцитом. Он набрал в два раза больше голосов, чем остальные партии вместе взятые. Эта на первый взгляд оглушительная победа в конечном итоге сыграла негативную роль во время президентства Иригойена, потому что она сделала радикализм слишком конформистским по отношению к происходившему.
Народная поддержка, которая, как полагали радикалы, будет вечной, всего за два года была потеряна. Это произошло не только из-за преклонного возраста Иригойена и допущенных ошибок, но и вследствие настойчивых антирадикальных и антидемократических действий ряда сил, не веривших в победу над ГРС на свободных выборах и избравших более короткий путь заговора. Стоит напомнить, что в 1920-е годы итальянский фашизм добился больших успехов как альтернатива капитализму и коммунизму; в Испании существовала диктатура Примо де Риверы, которая была относительно мягкой, не слишком кровавой, но при этом она навела порядок; в Германии первые шаги делал нацизм...
Не слишком блестящие соратники Иригойена превратили политику в спектакль и надеялись на то, что массы будут поддерживать их вечно. В такой ситуации многочисленные силы требовали установления правительства, основанного на строгой иерархии, независимого от масс и выборов и способного лучше представлять общественные интересы, чем радикалы. Это приводит нас к кануну революции 1930 г., ключевому моменту в аргентинской истории. Данное событие положило начало вмешательству армии в политику и сомнению относительно демократии, которая хоть и не была идеальной, но основывалась на традициях плюрализма и толерантности; после революции 1930 г. эти ценности стали постепенно исчезать.
Здесь стоит задуматься. С первой главы мы затрагивали темы, так или иначе связанные с современной Аргентиной. Когда мы говорили об основании Буэнос-Айреса, мы также отметили враждебность по отношению к нему и трудности во взаимоотношениях с городами внутренних провинций, вызванные выгодным расположением Буэнос-Айреса. Когда мы анализировали создание вице-королевства, то видели, что конфликты между ним и внутренними провинциями все еще существовали. А когда речь шла о Майской революции, мы отметили милитаризацию общества.
